Читать «Евангелие от Робеспьера» онлайн - страница 52

Отряд марсельцев отправился в далекий путь. Песня опережала марсельцев. Жители встречали отряд этим маршем. Париж завершил торжество «Марсельезы».

«Марсельеза» стала гимном революции не тогда, когда готовилась наступательная война, а в момент наивысшей опасности, когда надо было спасать Францию.

В Париже, на улице Сент-Антуан, в кабачке «Золотое солнце» несколько человек из Якобинского клуба составляли план вооруженного восстания. Среди них мы видим Сантера, Лаусского, Вестермана, Шабо – все второстепенные имена.

Дантон вел агитацию в секциях. Под его влиянием 20 июля секция Французского театра решила предоставить всем гражданам избирательное право.

Робеспьер выступил в Якобинском клубе. Он сказал, что нельзя ограничиваться низложением короля. Основная причина наших бедствий коренится как в исполнительной власти, так и в Законодательном собрании. Исполнительная власть стремится погубить государство, Законодательное собрание не может или не хочет спасти его. Робеспьер предложил всеобщим голосованием избрать национальный Конвент для выработки новой конституции.

Но чем громче звучали голоса на улицах, тем тише были речи в Собрании. История повторяется: перед лицом государственного переворота могущественная партия пытается договориться с правительством. Бриссо и Кондорсе забыли свои республиканские призывы. Цель их весьма скромная: на огромном огне, охватившем всю страну, они хотят испечь свой министерский пирог.

Последняя попытка жирондистов найти контакт с королем! Но король последователен: после недолгих колебаний он делает решительный шаг к собственной гибели. Через своих агентов Людовик XVI просит главнокомандующего прусскими войсками герцога Брауншвейгского выпустить манифест, обращенный к французам, дабы устрашить «смутьянов».

Манифест был составлен эмигрантами. Герцог Брауншвейгский (как говорят, человек либеральный и даже втайне сочувствующий революции), вздыхая, подписал его. (Классический образец того, как враги революции одним росчерком пера смогли окончательно восстановить против себя всю страну.)

Вот как отозвался о манифесте Марат:

«Их наглый вождь, действуя под диктовку тюильрийской шайки, потребовал от имени своих господ, чтобы мы отдались на милость нашего прежнего тирана и вернулись к старым цепям. Он уже угрожает жестокостью тем, кто будет мужественно отстаивать свою свободу».

Вопрос о вооруженном восстании был решен.

И тогда закончилась карьера еще одного революционера, бывшего народного кумира, мэра города Парижа Петиона. Единственный из жирондистов, он перешел на сторону короля, хотя практически ничем не мог ему помочь. (Видимо, таково влияние власти – получив ее, человек не может легко с ней расстаться. Должность парижского мэра вполне устраивала Петиона, а отдавать город в руки мятежа, который еще неизвестно чем кончится, – дело рискованное. Психологически понятно и намерение Петиона держаться в рамках закона, то есть в данном случае принять сторону монархии.)

Ранним утром 10 августа в городской ратуше собрались комиссары, выбранные от парижских секций. Немногочисленные чиновники прежнего муниципалитета тихо удалились. Так была организована Парижская Коммуна, которая встала во главе восстания.