Читать «Тень и источник» онлайн - страница 5

У вас прорывается возбуждение: «А здесь эротика совершенно изысканна». На картине – утонувшая в меду пчела; позади сосуда, сквозь него, проглядывают очертания круглого плода вроде белой тыквы. Фон, выступающий ненавязчиво властно. Мёд прозрачен.

– Всмотришься – и пчела словно и в нём, и...

– На попе, – сказала она, усмехнувшись, глядя ему в глаза.

Он едва не хохотнул. Пробуя, пробуя ладонью её полушария (мысленно), ляпнул первое, что попросилось на язык:

– Вам как женщине... нравится Путин?

У неё выжидательное выражение. Надо объяснить, почему это попросилось на язык.

– Я читал, есть немало россиянок, для кого Путин – сексуальный кумир, их зовут путинками... Меня и дёрнуло на своего рода тест...

Она спокойно улыбнулась – так, точно это и был ясный ответ (которого, однако же, не было). Он думал, она останется несловоохотливой, но в баре, выбрав коктейль Cosmopolitan, Ульяна с весёлым любопытством глядела, что будет пить он. Когда заказал смесь белого рома с сахарным сиропом, с соками зелёного лимона и апельсиновым, задорно бросила: «Скольких дам вы этим угощали, признайтесь!» Он игриво помялся, сделал вид, что сейчас ответит, и, как и следовало, промолчал. Начал о том, о чём начинают, углубляя знакомство. Пара вопросов, отвлеклись-вернулись, беседа клеится. Она была москвичкой (так и думал). Окончила инъяз (как и его жена – намного раньше и в ином городе. Но о ней ни к чему). В Германию Ульяна приехала с мужем на постоянное местожительство. «Мы расстались, наш брак изжил себя», – её лицо отразило неприязнь к теме. Тут же глаза улыбнулись. Она хотела бы сказать о его рассказе. Конфликт, накал, всё, что творится в душе героини, – не оторвёшься! Наверно, можно было бы опустить натурализм, когда она и подлец в постели... но и тут до чего хорошо написано! Вы до тонкости знаете женщин. Ведь он её вынудил к постели, но независимо от этого ей по-женски сладко от мужчины, она стремится получить больше наслаждения...

Махом допить коктейль. Хорошо, что осталось на нормальный глоток. Как она смотрела в упор, говоря... Он шутливо приложил руку к сердцу, наклонил голову. Ульяна, однако, осталась серьёзной. «То, что вы написали, – сила! – и не без робости: – Должна признаться, я пишу... вернее, пытаюсь. Может быть, это поздновато...» (кокетничает). Он не возьмётся прочесть её опус?

Вон к чему шло. Таким образом с ним не раз завязывали дружбу в той иной, до развала, жизни. Но тогда его внимание кое-чего стоило: у него выходили книги, он был завотделом самой крупной в Латвии газеты – органа ЦК Компартии.

Расположение Ульяны проистекает не оттого, что она питает иллюзии насчёт его нынешней значимости. Она почувствовала его дарование, он её заинтересовал (что в том невероятного?), и ей, естественно, хотелось бы услышать похвалу её пробе пера.

Договорились, что он зайдёт к ней на работу за рукописью (с нею она передала листок: номера домашнего телефона и мобильника). История любви была описана почти без стилистических огрехов – и без единого нового штришка. Молодая москвичка и немец; прилетевший в Москву, он выказал отменные манеры, предупредительность, а у себя дома в Германии обратился в скареду, замучил жену придирками: не надо мыть голову под душем! надо заткнуть умывальную раковину, наполнить её водой и там мыть голову.