Читать «Ненасытность» онлайн - страница 5

Вот уже два года, как Марит чувствовала боль в правой части живота. Приступы становились все чаще и чаще, все сильнее и сильнее.

В одинокие ночи, когда тело ее страдало от голода, а душа — от одиночества, боль становилась вдвое сильнее. Она скрючивалась, лежа на боку, прижав колени к подбородку, издавая тихие стоны, в страхе прислушивалась к сигналам собственного тела, свидетельствующим о том, что что-то внутри у нее не в порядке. Если ничего не помогало, она вставала и принималась ходить взад-вперед по своей крошечной комнатке, держась за спинку кровати, за спинки стульев — туда и обратно. Ей нужно было держаться за что-то, потому что, упав — а однажды она чуть не упала в обморок, — она еще больше страдала.

«Что же мне делать? — в безмолвном отчаянии думала она. — Что же со мной будет?»

Собственно говоря, смерти она не страшилась, поскольку жить ей было не за чем, просто ей не хотелось умирать в таком плачевном одиночестве, ведь тело ее могло бы пролежать долго, прежде чем кто-то обнаружил бы его, а ей не хотелось, чтобы от нее исходила вонь, когда ее найдут, а из помещичьей усадьбы должны были вот-вот явиться, чтобы вышвырнуть ее вон… Мысли ее двигались по кругу, она замечала, что для нее так непривычно сопоставлять свою жизнь с жизнью других людей.

Пережив одну из таких одиноких ночей, она, наконец, заснула под утро. И ей приснилось, что отец по-прежнему жив и командует ею, держа в руках палку, а она бегает туда-сюда, выполняя его поручения… Она проснулась и тут же произнесла вслух:

— Спасибо, Господи, что это был всего лишь сон!

Она прерывисто дышала, в голове у нее шумело.

И новый приступ боли заставил ее согнуться пополам — еще более сильный, чем до этого. Она не ела уже много-много часов, желудок был совершенно пуст, тем не менее, у нее начался рвотный спазм.

«Нельзя так», — подумала Марит, пытаясь встать на ноги. Она встала, села, вцепившись в спинку кровати, и поняла, что серьезно больна. Отражение ее лица в треснувшем зеркале на шкафу говорило о том, что болезнь зашла далеко.

«Что же мне делать?» — уже в сотый раз подумала она. На этот раз в совершенной панике. Теперь все приняло серьезный оборот. Она слишком долго так безнадежно верила в то, что все образуется. Она надеялась, что, может быть, из Америки придет письмо…

«Мне следует пойти к людям, — думала она. — Но я не решаюсь, я не умею разговаривать с ними, я больше не знаю, как себя с ними вести. Ах, мне хочется просто умереть!»

Но через час ей удалось взять себя в руки. Ползая на четвереньках, она собрала в корзинку, с которой ходила по ягоды, остатки своих вещей и с огромным трудом, превозмогая боль, перекинула корзинку через плечо. К животу своему она не осмеливалась даже прикасаться, ей казалось, что одежда врезается ей в тело, она едва могла дышать.

Наконец она вышла. Она передвигалась от дерева к дереву, едва волоча ноги, а то и ползком, останавливаясь на каждом шагу, чтобы передохнуть. Ей даже не приходила в голову мысль о том, чтобы оглянуться и бросить взгляд на Свельтен. Все ее усилия были направлены на то, чтобы не потерять сознание.