Читать «Ключ из жёлтого металла» онлайн - страница 116

— Лето красное настало! — она почти кричала. — Соловьи поют в садах! Нагуляв за зиму сало, сидят дятлы на дубах!

Она ненадолго умолкла, я перевел дух, но тут Мирра снова завопила:

— Раздобрел Федул за лето на хозяйском на харчу. Бить волков, стрелять дуплетом — все Федулу по плечу. И одно лишь удручает после сексу, погодя. Поразмыслит и не знает: как пострать на ведмедя?

Чем дольше я ее слушал, тем менее правдоподобными казались воспоминания о минувшем вечере. Заснули в одном месте, проснулись в другом, крутое мистическое переживание, ага, как же. Встали как люди, оделись, пошли и пришли. Ножками, топ-топ-топ. Мало ли что я этого не помню — в первый раз, что ли? Какой с меня спрос. Не вижу причин, почему бы еба… гхм, ладно, — эксцентричной художнице не баловаться гипнозом или еще какой-нибудь хренью в таком роде. Специально для того, чтобы свести с ума как можно больше народу и окончательно утвердиться в статусе женщины-легенды. Может, и беднягу Дякеля в свое время на то же купили, кто его знает. А может, все еще проще: неизвестно, что это был за кактусовый чай там, в баре. Я его полкружки выдул как минимум, и сразу после этого все началось. Когда-то давно один мой приятель вот так же, без предупреждения, бухнул мне ЛСД в кофе, не поскупился, щедрая душа, прозелит хренов, и я потом двое суток был перепуган вусмерть, но совершенно счастлив, думал, вот оно, мир наконец-то открыл мне свое подлинное магическое лицо и теперь так будет всегда. Вспоминать противно. Здравствуйте, мои до боли знакомые грабли, давненько я на вас не наступал.

Отрезвленный убийственной силой поэтического слова, я заткнул уши и огляделся. Дверь в дальнем углу гостиной была приоткрыта. Оттуда пробивался узкий луч ослепительно белого света. Из той же щели доносилась дразнящая смесь запахов свежеструганного дерева, масляной краски, керосина, клея, скипидара и прочих восхитительных составляющих арт-процесса. Я почти равнодушен к живописи, но обожаю запахи художественной кухни, как-то даже начал учиться рисовать — специально для того, чтобы стать владыкой божественных ароматов, но не преуспел и забросил это занятие; одна надежда, что какой-нибудь гений парфюмерной мысли однажды начнет производить соответствующий продукт и я смогу обливаться им с ног до головы трижды в день. А еще можно жениться на художнице, подумал я, прислушался к Мирриным воплям и поспешно добавил: немой.

Я на цыпочках подошел к двери и заглянул в щелку. В центре большой пустой комнаты прыгала Мирра, босая, в синем рабочем комбинезоне, щедро заляпанном кадмием, белилами и сиенной. Она сжимала в руках кисть, по размерам приближающуюся к швабре, и храбро атаковала прибитый к стене холст, громко выкрикивая очередную новаторскую поэму:

— Благородное питанье понимает в мужике — что он жив не только сраньем, но и вкусом в языке. Завари борщу котлище мне, румяная жена! Я поем и все обдрыщу во благие времена. Жрать ведь надо с пониманьем, не одни анчоуса, а не то нас грех гордыни не допустит в небеса. Вот, к примеру, старый барин жрал помои, как свинья. Ну и помер благородно, а совсем не как свинья!