Читать «Нет повести печальнее на свете... Научно-фантастический роман» онлайн - страница 174

— А вот и Тибор! Познакомься о синьором легатом, расскажи, чему ты учишься.

— Добрый вечер, синьор.

— Здравствуй, малыш. Так что же ты знаешь?

— Я знаю очень много, — заявил Тибор, — голова кругом идет.

— Кем же ты будешь, когда вырастешь?

— Еще не решил. Думаю стать космолетчиком. Отец рассказывал мне про Землю и другие планеты Великого кольца.

— Почитай нам стихи отца, — сказал Сторти.

Тибор на секунду задумался, потом стал декламировать:

Слова в наш век истерты до предела. С их помощью — чего там говорить! — И черное несложно сделать белым, И белое нетрудно очернить, И синее продать за голубое, И красное краснеть заставить вновь… Где взять слова, что нам нужны с тобою? Не верь словам — в глазах ищи любовь.

— Ром написал много стихов, — пояснил Сторти, — недавно они изданы, впервые на Гермесе. Он читал их Тибору, у мальчика превосходная память.

— А ты не хочешь, Тибор, стать поэтом, как твой отец?

— Хочу. Поэтом и космолетчиком.

— Вот и отлично. Мы, на Земле, будем ждать, пока ты подрастешь и прилетишь к нам в гости.

Расставшись со Сторти и его воспитанником, Тропинин пошел погулять по вечерней Вероне. Он заглянул в бар, где встретился с Дезаром в ту памятную ночь, постоял у гостиницы «Семью семь», побывал в парке, примыкавшем к дворцу Капулетти, — там доживала свой век одинокая полубезумная Марта. По аллеям прогуливались влюбленные пары. Жизнь шла своим чередом.

Тропинин попросил прохожего показать ему дорогу к месту, где стоял раньше дом Монтекки. Уже издалека он увидел возвышающийся там бронзовый памятник. Ула — точеный профиль, длинная и узкая фигура, как на полотнах Кранаха и Боттичелли. И Ром — статный, широкоскулый. Скульптор изобразил их на морском берегу в миг первой встречи.

Долго стоял Тропинин у памятника, переживая заново дела минувших дней. И уже собравшись уходить, заметил выгравированную на постаменте надпись:

«Нет повести печальнее на свете,

Чем повесть о Ромео и Джульетте».

* * *

Моя искренняя признательность всем друзьям-гермеситам, без щедрого содействия которых это повествование не могло появиться на свет. Особенно низко кланяюсь я синьору Сторти за бесценные сведения, позволившие почти с документальной точностью рассказать историю любви Рома Монтекки и Улы Капулетти.

Кстати, об именах. Прошу прощения у читателей за мистификацию, но они, должно быть, сами поняли, что здесь нет никаких чудесных совпадений, а просто авторский прием. Во-первых, подлинные имена и фамилии героев показались мне недостаточно благозвучными. Во-вторых, я счел уместным провести прямую параллель, чтобы читатель, не тратя время на догадки, поразмыслил над тем, как единообразна в ключе своем и бесконечно множественна в звучании мелодия любви, а главное — как велика ее животворящая сила. Будь то в XVI веке на Земле или в XXV на Гермесе — повсюду истинное и незаурядное чувство, сметая преграды, засыпая рвы, сближая противозначные полюсы, уравнивает влюбленных и одним этим раскрывает глаза обществу на несуразности его устройства.