Читать «Нет повести печальнее на свете... Научно-фантастический роман» онлайн - страница 17

Задолго до универсиады команда агров истово тренировалась на своем загородном стадионе. Был здесь и Ром, хотя числился в запасных и до последней минуты не знал, выпустит ли его тренер на площадку. Здесь же безотлучно пребывал и Сторти, надоедавший своими советами и бесконечными россказнями о том, как двадцать лет назад благодаря его подвигам агры в первый и последний раз завоевали университетский кубок. Это был звездный час спортивной карьеры наставника. Похвальбу Сторти воспринимали с недоверием и шуточками, он отнимал у команды уйму времени. Но его чудачества и неизменный оптимизм помогали разрядиться после утомительных упражнений, поддерживать в коллективе атмосферу бодрости и азарта. Сторти, как незаурядный знаток клановой психологии, был допущен даже к заседаниям тренерского совета, правда, с совещательным голосом.

Аграм удалось выйти в финал, где их противником должна была стать грозная команда матов, многие годы не знавшая поражений. Как сложится обстановка на трибунах — здесь оставалось много неизвестного. Матов, без сомнения, будут поддерживать родственные им физы и, с меньшей вероятностью, техи и юры. Химы, те наверняка на нашей стороне. Не совсем ясно с билами: в душе они симпатизируют аграм, однако положение в турнирной таблице обязывает их желать победы матам. Что касается филов и истов, то угадать, кому станет подыгрывать эта публика, почти невозможно — у них нет твердых принципов, и они болеют, как правило, за тех, кто им больше понравится на площадке.

— Впрочем, — авторитетно рассуждал Сторти, — есть-таки одна зацепка. Я имею в виду инстинктивную настороженность истов и филов в отношении матов, которых они считают чересчур амбициозными, склонными нарушать клановое равновесие и узурпировать особые привилегии. На этом можно сыграть. Если совет мне доверит, я берусь потолковать со своими коллегами на историческом и философском факультетах, убедить их стать на нашу сторону или, на худой конец, придерживаться нейтралитета.

После недолгой дискуссии наставник получил благословение и отправился исполнять свою деликатную дипломатическую миссию. Его напутствовали предостережением проявить предельную осторожность, ибо за предварительную обработку зрителей команду могли и дисквалифицировать.

Ром тренировался прилежно, но без особого подъема. Мысли его витали в заоблачных высях, он жил сладостными воспоминаниями о своем последнем свидании с Улой и предвкушением грядущих радостей любви. Впрочем, никто, кроме Метью, не заметил происшедшей в нем перемены, а Мет, как и Сторти, ничем не выдал своих догадок.

Однажды, правда, случилось так, что новое умонастроение Рома прорвалось наружу неожиданно для него самого. Вечером они как обычно собрались в просторной комнате отдыха, где занимались кто чем. В отсутствие Сторти компания не клеилась, пока кто-то не завел разговора о том, что неотступно было у всех на уме, — предстоящем спортивном поединке. Начали перебирать игроков соперничающей команды: у кого какая скорость, кто искусен в перехвате мяча, а кто в вышибании кеглей, кого надо особенно опасаться. Затем стали судачить о склонности мотокеглистов-матов к силовой борьбе, граничащей с грубостью и членовредительством. Наконец верзила Голем заявил, что все маты — сволочи и их можно привести в чувство, только действуя по принципу: зуб за зуб.