Читать «Под счастливой звездой (сборник)» онлайн - страница 77

Ему никто не ответил. Эго было очевидно, и это, и многое другое, о чем пока не хотелось рассуждать вслух.

— Бурьянчик, уж ты не сердись, — послышался голос Светланы и какое-то шуршание, наверное, она натягивала комбинезон. — Как хочешь, а я должна выскочить.

— Насколько я знаю, Светочка, ты океанолог. А тут что-то вроде пирамиды. Так что выскочить придется мне.

Она вздохнула, смолчала. И вдруг влетела в каюту, одетая по-пляжному, разгоряченная, стремительная — и бросилась ему на шею.

— Ну, Бурьянчик, миленький, ну что тебе стоит? Всего на минутку…

От нее пахло раскаленным песком, солнцем и морем. Полузабытые, кружащие голову запахи Земли… «Значит, не надевала комбинезон, а снимала, догадался Бурьянов. Значит, специально для агитации. Нашла дурака!»

— Ладно, Бурьянчик? Ты же добренький, ты умненький, ты хорошенький. Ладно?

— Ты же знаешь, девятый пункт инструкции строго-настрого…

— Ну, хочешь, поцелую?

— Поцеловать, конечно, можешь, но…

Она поцеловала его. Зинур у себя в рубке невозмутимо насвистывал, словно и не слышал ничего. Бурьянов представил его кислую физиономию — и смягчился.

— Ладно, идем вместе. Только комбинезон надеть не забудь.

Удивительно, ее спина и ноги были такими загорелыми, будто она сейчас с пляжа. Будто и не прошло трех лет со дня, когда они покинули Землю.

«Вот она, моя счастливая звезда! — думал Бурьянов, торопливо влезая в скафандр для подводных прогулок. — Это же надо, вся жизнь — такая нелепость, что нарочно не придумаешь, сплошное торжество случайного и посрамление вероятного, а каков итог! Спасибо старику Куцеву, если бы не он…»

Когда набирали экипаж для Второй экспедиции на Планету, Бурьянова включили в список кандидатов. Талантливый математик и физик-теоретик, человек сравнительно молодой, здоровяк, спортсмен — как говорится, по всем статьям. Сначала Петр Петрович обрадовался, даже возгордился, о такой работе можно было только мечтать. Но чем ближе к старту, тем больше начал призадумываться, а войдя в кабинет академика Куцева, которому принадлежало последнее слово, сказал прямо:

— Позвольте поблагодарить за доверие, но… принять участие в экспедиции я не смогу. Старик Куцев опешил.

— Это почему же?

— Не хочу, чтоб из-за меня экспедиция попала в какую-нибудь скверную историю. Надо мной тяготеет рок.

— Рог? — не понял Куцев. — Какой рог?

И Бурьянов поведал грустную историю своей жизни.

— Начать с того, что я — это вовсе не я, не Бурьянов. Кто? А черт его знает кто, во всяком случае, не я. Лет до десяти я был уверен, что я — это я. Но уже тогда заметил, что мать посматривает на меня как-то изучающе, с тревогой, а отец — и вовсе как на пустое место. Дело в том, что в родильном доме меня подменили.

…Когда мать впервые принесла его домой и развернула, чтобы перепеленать, она тихонько вскрикнула и упала без чувств. Отец перепугался: в чем дело?

— Знаешь, Петя… страшно сказать, — едва оправившись от шока, прошептала мать, — это не наш Петенька. Это чужой.

— То есть как — чужой?!

— Точно. Теперь я абсолютно уверена. У нашего вот здесь, на ручке, было родимое пятно, я еще подумала, некрасиво, на самом видном месте… — И она разрыдалась.