Читать «Про волков, собак и кошек» онлайн - страница 48

Как мы уламывали хозяйку продать нам пса: ведь он уже стар, хватит с него боев; какие деньги (очень немалые по тем временам и местам) предлагали — все было тщетно! «Я его люблю, как можно расстаться с такой собакой?!» — твердила хозяйка. Что ж, наверное, действительно любит, я бы с таким псом точно не рассталась…

И вот миновало меньше полугода, а Сартая продают. Почему? Это было первым вопросом, заданным приятельнице при встрече. Та махнула рукой: «А, что там говорить — он бой проиграл, кому теперь такой нужен. Вот хоть в Россию сбагрить…

Да недорого, тыщ за восемь рублей отдадут». С ума сойти, да за эти гроши щенка месячного не купишь.

И вот вновь знакомый двор, скрипит калитка и выходит Сартай. Боже мой, но где же то персиковое чудо, где лев, где царь? Скорее уж это король Лир в последнем действии трагедии. Грязная, клокастая, серая шкура обвисла и уже не может скрыть выпирающих сквозь нее костей. Видно все: ребра, позвонки, седалищные бугры. Мутные глаза провалились в глазницы. Он болен? Так резко состарился? Хозяйка отводит взгляд и что-то бормочет о том, что, мол, не нравится, так и не берите. Сую ей деньги и прочь. Скорее в аэропорт, пока знакомый таможенник на смене и может провести собаку в обход карантина. Ведь по закону среднеазиатских овчарок из страны вывозить нельзя, требуется куча справок, разрешений и согласований. В дороге пытаюсь понять, что же все-таки с собакой, откуда эта жуткая худоба?! Пристаю к знакомой: «Ты же знаешь эту женщину, что стряслось с Сартаем?» Наконец она не выдерживает: «Что-что, а ты не понимаешь?! Как он проиграл, так его кормить перестали. Так, плеснут помоев, когда вспомнят, а то еще и отходят, чем потяжелее. Они же из-за этого проигрыша большие деньги потеряли!»

Вот тебе и любовь, вот и Сартайчик-умница! Уж лучше бы сразу убили, чем так издеваться. Скорее бы в Москву, там врачи, нормальное питание — вытянем кобеля, лишь бы в аэропорту не застрять! Слава богу, таможенник на месте, долго торгуемся: Восток — дело тонкое, Петруха! — а посадка уже заканчивается. Бежим по полю к самолету, ветер налетает порывами, и при каждом его ударе Сартай чуть не падает, его лапы скользят по бетону, подкашиваются, подламываются, хоть бери на руки и неси на себе.