Читать «Куплю чужое лицо» онлайн - страница 101

Не дав мне очухаться, ввели еще одну женщину, невероятной толщины и с пугающим макияжем. Это и была моя несостоявшаяся «теща», Елизавета Бадминтоновна Хлобыстер. Она тоже уверенно ткнула в меня сосископодобным пальцем, назвав мерзавцем и проходимцем.

– Он самый, Лева Огурецкий! – заверила она Кинжалкина. – Два года назад целый месяц жил в нашей квартире на Силикатной. Обворовал меня и мою дочь Юлиану, предварительно гнусно и неоднократно побывав под одеялом.

– У кого под одеялом? Уточните, пожалуйста, у вас или у дочери? – попросил я Елизавету Бадминтоновну.

– Не кочевряжься, зятек! – грозно произнесла мамаша и, повернувшись к Кинжалкину, все же уточнила: – У Юлианы, товарищ следователь. Жил с этой дурехой общей жизнью!

В доказательство мамаша вытащила откуда-то из межгрудного пространства фотокарточку и показала Кинжалкину.

– Вот его фотка!

– Откуда она у вас? – спросил Кинжалкин.

– Нашла… – И, помявшись, добавила: – Мне он сразу подозрительным показался. Когда он спал, дай, думаю, погляжу его документы. И вот в портмоне нашла эту фотку и припрятала на всякий пожарный. Вот и пригодилось, Левушка! А как пел, как пел, мамушкой меня называл…

С предосторожностями мне предъявили фотографию – официального стандарта, какие используют для паспорта. Самое ужасное, что пижон в аляповатом галстуке был действительно как две капли воды похож на меня. Тут у меня начали предательски дрожать руки и ноги, я зажал ладони коленками и только так утихомирил тремор.

– Ну, что теперь скажете?

– Я никогда не носил таких уродливых галстуков, – презрительно ответил я своим мучителям. – А вас, гражданка, даже под страхом смертной казни я никогда не назвал бы мамушкой.

Потом меня истязали, зачитывая бесконечный список украденных вещей: золотая цепочка, подаренная Юлиане к двадцатипятилетию, «с раком», золотая цепочка с кулоном из «лунного камня», золотая цепочка с коммунистической символикой, золотая цепочка с мусульманской символикой, золотая цепочка с крестиком, кольцо с рубином, брошка в виде паука, кулон в виде серебряного таракана на колбасном кругляше, кольцо с завитушками и аквамарином, брошка с вкраплениями бриллиантов в виде жука, серьги золотые, серьги серебряные…

Мне хотелось кричать, выть, броситься на стену, чтобы только остановить этот монотонный голос, как спираль, обволакивающий меня, закручивающий и погружающий в гнилой омут.

Впервые за все время в тюрьме я осязаемо почувствовал, сколько человеческой грязи в этих серо-зеленых казематах следственного корпуса. Ни на вонючей шконке, ни в карцере, ни у параши не было столько дерьма, как среди этих подлых и алчных людишек.

…Но на этом опознание не закончилось. Елизавета Бадминтоновна вытащила еще одну фотографию. На этот раз Я был снят вместе с ненаглядной Юлианой: она в купальнике, лопающемся на ее телесах, Я – в полосатых трусах; стоим по колено в мутной луже и, судя по выражениям лиц, очень довольны собой.

– Что это за болото? – без всякого интереса спросил я.