Читать «Прихоти фортуны» онлайн - страница 57

Это походило на зачарованный город. Гул и грохот копыт вспучивался пузырем эха, и лопался в синем воздухе, где над дерновыми крышами домов с писком носились ласточки. Все население собралось в центре Канна, никто не преградил путь беглецам, погоня растаяла в лабиринте узких, похожих на ущелья улиц. Вскоре беглецы достигли городской стены с разросшимся чертополохом и кустами терновника. Ворота оказались не заперты. Лошадь нырнула в глубокий сырой проем, и за ним открылась сверкающая даль. Рыцарь прикрыл девушку плащом, а разомлевшая на солнце стража, не ведавшая, что случилось на площади, лениво проводила взглядом всадника. Теплый влажный ветер свистел над горбатой равниной, застеленной изумрудным травяным ковром, открывался прекрасный вид на поля, пенящиеся сады, сверкающую гавань внизу, где к пристани подходили корабли и качались стройные мачты, где колыхалась цветная, жаркая, деловитая, немая толпа, и блеск воды резал глаза, на сеть дорог, запруженных накануне, где теперь уныло брел осел с поклажей, понукаемый тощим крестьянином в соломенной шляпе.

Всадник пронесся мимо в клубах пыли; длинная голубоватая тень от посоха крестьянина врезалась в память Жанны, переродилась в ее воспаленном воображении во что-то фантастическое, мелькнувшее, подобно молнии, и она закрыла уставшие заплаканные глаза.

* * *

Седой туман стелился над равниной, собирался густой вязкой массой у подножия холмов, которые в золотисто-охристом, медленно остывающем воздухе были подобны мордам драконов. На склонах горели костры пастухов, и это было похоже на волшебство, на отуманенные глаза чудовищ, полные слез, обращенные в весенний звездный накат неба.

Они молча двигались вдоль берега. Лошадь иногда всхрапывала, по мускулистому телу пробегала дрожь. Жанна, вконец обессиленная, сидела в седле, и влажный ветер, налетавший с моря из гиацинтовой дали, над которой дрожала серебристая полоса, шевелил волосы девушки. Порой граф, ведущий коня в поводу, поднимал на девушку свой темный взор и тогда она робко отзывалась улыбкой, похожей на дрожание солнечного луча под водой. Взор графа теплел, он с наслаждением глядел на эту улыбку, па бледное осунувшееся лицо, глаза, отуманенные страданием, но все-таки вызывающе прекрасные. Худенькая, в белом балахоне, широкие складки которого скрывали ее руки, с тонким профилем, вырезанным из кристаллизующегося воздуха, Жанна походила на ангела, восседающего на гордом коне, и графу де Ледреду казалось, будто он видит за ней очертания крыльев.

Он любил Жанну пылко, безудержно, нежно, и так боялся, что – безнадежно. Чувство это оказалось сильнее его воли, оно жило своей собственной жизнью и управляло им. Душа графа, прежде не докучавшая ему, внезапно проснулась именно тогда, когда он бросил случайный взгляд на девушку, еще в сущности ребенка, в испуге глядевшую на осужденных, и пепельная резная тень дубовых листьев скользила по ее лицу посреди ветреного, облачного, случайного дня. А потом эта проснувшаяся душа сладостно рыдала, когда он злым, остановившимся взглядом следил за ней, когда она разговаривала во дворе с горбуном, скрестив тонкие подвижные ноги в деревянных башмаках, а урод смущенно склонял голову и закусывал губу.