Читать «Тайна голландской туфли» онлайн - страница 103

— Квин, разрази меня гром, а ведь вы правы!

Старик с триумфом обернулся к Эллери:

— И все эти словеса о некоем X, который убил Абби и Дженни и теперь покушается на него самого... Так ведь это чепуха полнейшая! Ты не думаешь, что я на верном пути, а, сын?

Эллери некоторое время молчал. Глаза его выражали полную усталость и изможденность.

— У меня нет ни малейших доказательств, — сказал он наконец, — для обоснования своего мнения, но полагаю, что и ты, и Кнайсель — оба вы заблуждаетесь. Не думаю, чтобы Кнайсель был на это способен, не думаю, что он и есть та четвертая — чисто гипотетическая, между прочим, — партия... Отец, если мы когда-либо и достигнем цели нашего расследования, в чем я серьезно сомневаюсь, то окажется, и попомни мои слова, что это гораздо более тонкое и ловко сработанное преступление, чем рисовал тут Кнайсель.

— Как ты можешь говорить и горячо и холодно одновременно, сын? — Старик почесал в затылке. — Теперь, после того, как ты так разочаровал меня, сказав, что Кнайсель — фигура совсем не той важности, ты наверняка должен рекомендовать мне не спускать с него глаз как с главного подозреваемого. Это будет похоже на тебя.

— Ты будешь удивлен, но именно это я и хотел сказать. — Эллери зажег сигарету. — И не пойми мое заявление неверно. Ты знаешь, что ты не далее как пять минут назад это сделал. Кнайселя нужно охранять так... как будто он махараджа из Пенджаба. Мне нужны детальные отчеты о всех личностях, которые приближаются к нему на расстояние менее десяти метров, обо всех разговорах с ним и обо всех видах деятельности этих личностей!

Глава 24

И ВНОВЬ ДОПРОСЫ

Так прошла среда, и с отчетом каждого сумеречного часа сенсационное двойное убийство в Нью-Йорке все более грозило навсегда обратиться в неразгаданное.

Расследование смерти доктора Фрэнсиса Дженни, так же как и смерти Абигейл Дорн, достигло критической стадии. В кабинетах, близких к высшим эшелонам полиции, было единогласно решено, что в течение сорока восьми последующих часов нужно принимать решительные меры.

Утром в четверг инспектор Квин проснулся после нелегкой ночи в невеселом настроении. Его мучил кашель, а глаза лихорадочно блестели — он был близок к настоящей простуде. Однако он игнорировал протесты Джуны и Эллери и, поеживаясь в своем тяжелом пальто, надетом несмотря на теплый для зимы январский день, побрел по улице по направлению к станции метро.

Эллери сидел на подоконнике и задумчиво смотрел, как удаляется отец.

Стол был завален посудой с остатками завтрака. Джуна взял чашку и сел, уставив цыганские глаза на Эллери. На лице его не дрогнул ни один мускул. У юноши был природный, звериный дар затаиваться, замирая в одной позе, не шевелясь. Эллери заговорил с ним, не поворачивая головы:

— Джуна.

Джуна бесшумно оказался у подоконника.