Читать «Ничего, кроме настоящего» онлайн - страница 80
Андрей Голяк
Ритуальные пляски теней на твоих ладонях –
Время незваных гостей.
Почему-то для меня петь вот так легче, чем говорить то, что нужно. Мне кажется, что так получается убедительней. Тебе тогда проще понять меня.
В невоспитанных сумерках – волшебство твоих ног,
Опьяневший от зависти солнечный луч на твоей груди,
Сбрось усталость с ресниц, и погляди -
На твоём подоконнике умер чей-то Бог.
Мы – дети своих причуд. Мы встречаемся в стенах этого большого города, приютившего наши тела, души, надежды и стремления, нашу тягу к прекрасному. Иногда мы делаем очень хорошо друг другу, иногда – очень плохо. Главное, чтобы эти "хорошо" и "плохо" не поменялись местами. Ведь часто радость и боль трудноразличимы. Почему так устроен мир? Потому что так устроен человек.
В переулках сомнений заблудилось знакомое "Я",
Обезумев от призрачно-ярких сонат потолка,
Смотри, не очнись, плывущая в грёзах постаревшего дня,
Я хочу уходить коридором лунного света, бесконечным, как взгляд старика.
В сущности, мы с тобой так мало знаем друг друга. Ведь знакомство не измеряется количеством проведённого вместе времени. Оно измеряется количеством путей, пройденных друг в друге, количеством открытых дверей, количеством пережитых разочарований и обнаруженных тайн и загадок. Иногда на то, чтобы пройти всё это, не хватает жизни. Может быть, в этом секрет любви?
Силуэты покоя в потемневших зрачках,
Безобразные страхи не ранят присутствием сны,
Возьми чёрный уголь – подарок ушедшей войны,
Напиши своё имя на открытых дверях.
Я откладываю гитару в сторону.
– Всё, что я хотел сказать, ты услышала.
Ты подходишь ко мне и рассматриваешь меня с интересом. Как будто в первый раз видишь меня.
– На каждой открытой двери мы пишем свои имена? Так?
– Приблизительно.
– Интересно, сколько их у нас?
Я зажмуриваю глаза и начинаю загибать пальцы:
– Айн, цвайн, драйн…
Ты хохочешь и взъерошиваешь мою гриву. Я сопротивляюсь, и мы затеваем шутливую возню. Ты оседлала меня и плетёшь растаманские косички. Я начинаю петь рэггические напевы.
– Палыч сказал, что ты похож на Боба Марли в молодости.
– А Толстый спросил "кто такая баба Марля?"
Мы смеёмся над необразованностью Толстого. Нам весело и хорошо вдвоём. Мы дурачимся и веселимся. Мы вновь украли друг друга у других людей, и теперь, счастливые воры, наслаждаемся радостью от удачно проделанной операции. Мы – счастливые воры. Мы – чертовски счастливые воры. Мы крались на цыпочках по лезвию одиночества и встретились на полдороге. И теперь мы танцуем на каждой минутке, окрашенной в наши цвета.
В комнату потихоньку приходят сумерки. Тебе пора домой. Ты долго одеваешься, скрывая одеждой тело, которое только что билось в моих объятиях. Я слежу за каждым твоим движением, впитывая их в себя, как губка влагу. Я буду жить ими те часы, когда тебя не будет рядом. Так в пустыне запасают воду. Мне интересно видеть, как ты расчёсываешь волосы, запрокидывая назад голову. Мне всё это интересно. Наконец, мы выходим из дома, и вечерний город принимает в себя наши силуэты.
