Читать «Ничего, кроме настоящего» онлайн - страница 164

Кто, мол, здесь образованный перец? Ты или я?

Короче, первая репа закончилась полным крахом. Я вышел оттуда с горячим желанием никогда больше с этим человеком не видеться и не слышать о нём более ни слова. Редко кто вызывал у меня с первого взгляда такую антипатию.

Последующие репетиции с ним и с Юркой тоже ничего не дали. Васыль играл сплошной бред, и слушать наших замечаний относительно аранжировок не желал. Сама по себе виолончель звучала изумительно, но когда наш Казальс начинал "поливать", мне хотелось подойти к нему сзади и задушить струной. В общем, всё шло паршиво. Хуже некуда.

Юрка потерял интерес к репетициям, и стал "динамить", отговариваясь занятостью в "Индюках". Мы остались вдвоём.

Почему я не плюнул на всё это и не распрощался с этим диверсантом? Наверное, потому что я подсознательно чувствовал, что при помощи виолончели можно слепить интересный саунд. Приходилось терпеть виолончелиста и надеяться на лучшее.

Спасение пришло оттуда, откуда я его меньше всего ожидал. Оно явилось в образе Оли, девушки Васыля. Однажды он привёл её к нам на репетицию. Я только скрежетнул зубами – не перевариваю, когда на репетициях присутствуют посторонние. Но пришлось молчать. В то время мы репетировали в подвале Васыля, и он был волен приводить всех, кого считал нужным пригласить.

Барышня послушала наши опусы и прямо в лоб заявила:

– Васыль, ты играешь отвратительно! Вместо того, чтобы создать настроение и подчеркнуть характер произведения, ты выпендриваешься и стараешься показать, какой ты классный виолончелист. Но вместо того, чтобы восторгаться тобой, слушатели к концу концерта возненавидят тебя – ты не подчёркиваешь, а зачёркиваешь настроение.

После этих её слов мне захотелось грохнуться ей в ноги. Пароксизм благодарности, знаете ли. Причём, что удивительно, Васыль принял её слова к сведению, и концу репетиции мы сваяли вступление и первый куплет к одной пьесе.

А дальше всё пошло как по маслу. Правда, имелся один большой минус – Васыль абсолютно не умел импровизировать. Недостаток консерваторского образования. Путём длительных лаб мы вытравили из него это. Через какое-то время он научился схватывать на лету гармонию и "валять в кассу".

Мы кропотливо пахали на протяжении полугода. Вдвоём. Мы не приглашали никого, а старательно искали свой звук, подачу, настрой.

По капельке, по зёрнышку. Если за репетицию находился один удачный ход – мы были счастливы.

Как вам передать атмосферу тех репетиций? Наверное, это невозможно. Обшитый деревом подвал, неверный свет тусклой лампочки.

Тихие заклинания моих песен. Виолончель, то вкрадчивая, то настойчивая, то плачущая.

Часто, чтобы поймать настроение, мы играли в абсолютной темноте.

Когда всё воображение работает на слух, не отвлекаясь ни на какие зрительные образы. Стиснутое в рамках слышимого сознание бунтует, и прорывается в область подсознательного.

Однажды Васыль сказал мне:

– Знаешь, я был неправ относительно твоих произведений. Может быть, я никогда не смогу до конца понять твои песни, но я их чувствую. Наощупь. И мне очень интересно с тобой работать.