Читать «Русские инородные сказки 2» онлайн - страница 75

Родители молча и строго смотрели на нее с черно-белых фотографий.

Ольга Николаевна тоже немного помолчала.

— Одиноко мне здесь, — неожиданно для себя самой пожаловалась она, — Все подружки мои умерли. Гарику своему я только в обузу. Так, забежит и дальше — ни порасспросить, ни поговорить с ним. Ни братьев, ни сестер не осталось. Колю зарезали в сорок шестом, шел с мясокомбината, на хулиганов наткнулся. И взяли-то два рубля только. Сенька спился, Катюша от заражения крови сразу после войны, про Анечку вы и сами знаете.

Она заплакала.

Вокруг было тихо-тихо, только большая серая ворона расклевывала что-то рядом, кося глазом в ее сторону. Ольга Николаевна поплакала немного, да и и стала собираться. Завернула веник в целлофан и запрятала его за памятник. Уж было собралась сесть на ковер, как вспомнила, что не спросила у родителей совета.

— Куда полететь-то мне? — спросила она могилку, но ответа не дождалась.

Обратно ковер летел тяжелее и медленнее. Ольга Николаевна задремала, проснувшись лишь когда они пролетали над большим шоссе.

— Не иначе, третье транспортное, — подумала она, — Все строят, строят.

Дома она повесила ковер на батарею сушиться и легла спать, даже не поев, так обессилил ее долгий полет. Среди ночи она вдруг проснулась, как будто кто-то толкнул и глаза открылись сами собой. Дом спал, только где-то внизу в стенах гудели водопроводные трубы. Ольга Николаевна опустила ноги на пол и села на кровати, пытаясь вспомнить, что же ей снилось. Ее лоб горел, а губы пересохли, как при гриппе. Фарфоровый пушкин с полки задумчиво смотрел на календарь за 1992 год, висевший на стене. На календаре табун нарисованных коней несся по степи. Ольга Николаевна встала и подошла к коврику. Провела рукой по его шероховатой вытертой поверхности, и неожиданно решение пришло само собой. Она встала на табуретку и открыла балкон. Вынесла ковер. Села и скомандовала: вверх!

На пустом черном небе стояла полная луна. Они поднимались все выше и выше — мимо балкона и темных окон Зинаиды и Виталика, дальше, над крышей, над городом, над бескрайними заснеженными полями. Ольга Николаевна вспомнила, что последний раз поднималась так высоко, когда летала в сочинский санаторий в 78-ом. Ее белая ночная рубаха отвердела от мороза, а волосы покрылись ледяной коркой, но Ольга Николаевна больше не чувствовала холода. Ее уколола мысль о том, что надо было полить гераньки, да и сыну можно было позвонить, предупредить, но она тут же забыла об этом. Коврик стремительно набирал высоту, и она поняла, что улыбается. Километрах в трех от нее куда-то летел самолет. Ольга Николаевна помахала ему рукой, и самолет подмигнул ей сигнальными огнями в ответ.

Сергей Гришунин

Жизнь короля, императора

Мы собрались в маленьком зале для дружеской беседы, но всё как-то не могли её начать. Звучали отдельные замечания, то кто-то попросит пепельницу, то кто-то закашляется, то вдруг тишина — все молчат. Принесли вино, я расплатился и, забирая сдачу, обронил случайно монетку в три-четыре пи (денежная единица, 1пи = 3,14). Покатившись, она блеснула и на миг ослепила господина библиотекаря, который как раз в это самое время тянулся за хлебом. Рука его дёрнулась к глазам, по пути задела подсвечник, а тот свалился на другую руку библиотекаря и разбил часы. Его ушибленная рука устремилась к груди, как бы в поисках защиты, и загребла тарелку соуса прямо на библиотекарские штаны. Пострадавшие ноги подпрыгнули, ударив столешницу снизу, да так, что всё смешалось в какой-то невразумительной последовательности. От смущения и досады господин библиотекарь сокрушённо ударил обеими кулаками по столу, в точности угодив по краям тарелок. Незамедлительно их содержимое покинуло свои формы, расположившись на лицах и костюмах соседей.