Читать «Гипотеза о сотворении (сборник)» онлайн - страница 131

— Обязательно! — воскликнул я. — Нам еще обо многом надо поговорить.

— Поговори, поговори. Только не забывай, что этой бабусе лет сто пятьдесят, никак не меньше.

Я опешил. Вот о чем ни разу не подумал, так это о возрасте Наи.

— Какое это имеет значение?!

— Никакого, — пожала плечами Пандия и уставилась в иллюминатор на голубоватую, испещренную лохмотьями облаков поверхность планеты.

— Надо же! — с сожалением сказал я. Все-таки это не одно и то же — вспоминать о молодой и красивой женщине или о полуторастолетней старухе. А в том, что так оно и есть, можно было не сомневаться. Тут уж у Пандии чутье безотказное.

— Сочувствую, — поддразнила меня Пандия.

— А ведь как молодо выглядит.

— Это наши земные женщины тоже умеют.

Я подошел и обнял ее за плечи. Она не отстранилась, как делала всегда. Так мы и стояли, боясь спугнуть что-то невесомое, вдруг возникшее между нами. Стояли и молчали, смотрели на голубоватую планету, уже не казавшуюся нам ни загадочной, ни необыкновенной. И нам было ее жаль.

ПАН СПОРТСМЕН

— Давай, Пан, давай!..

Похожий на осьминога биоробот «Простейший анализирующий № 23–29», которого «ее звали просто Пан, высоко подпрыгивал, пружинисто падал на площадку и снова взмывал вверх, стараясь в точности выполнить требование и достать до антенны, натянутой на уровне крыши.

Начальник наблюдательной станции на Аксиоме — четвертой планете звездной системы Зеты — Симон Капиани стоял, расставив ноги, на краю площадки, взмахивая руками, и со стороны казалось, что это его взмахи, его волевые усилия подкидывают гибкое тело биоробота.

А Иван Гулыга любил смотреть на станцию со стороны. Отходил по мягкой пыли до серебристо-серого бугра — застывшего лавового потока и с этой небольшой возвышенности смотрел на страшно одинокий в мертвой пустыне и потому казавшийся особенно красивым городок полусферический дом, такие же полусферические, только поменьше размерами, постройки энергоцентра и хозяйственных служб, ажурную вышку с параболической антенной и прожектором.

Сейчас этот единственный на мертвой Аксиоме оазис жизни выглядел особенно красочно: алое светило клонилось к горизонту, и вся пустыня, в полуденные часы серо-бурая, была теперь темно-красной. Ветер шевелил тяжелую пыль, и казалось, что по пустыне ходят багровые волны. И в этом тревожно пульсирующем мире неколебимо стояли, успокаивали зеленые, синие, желтые пятна построек станции.

— Хватит, чего ты его мучаешь?! — сказал Иван, прижав подбородком ларингофон.

Симон оглянулся. Очки его маски плеснули огнем отраженного солнца.

— Да ты посмотри на Пана. Прыгать для него — удовольствие. Если можно так сказать о роботе, — тотчас поправился он.

— Почему нельзя? — ответил Пан своим странным булькающим голосом, к которому Иван никак не мог привыкнуть. — Мои чувства непохожи на ваши, но они есть…

— Робот должен работать, а не прыгать, — сказал Иван, не обратив внимания на замечание Пана.

— Я все делаю, что от меня требуют, — снова вмешался робот. — Имею право попрыгать в свободное время?

— У робота не должно быть свободного времени.