Читать «Гипотеза о сотворении (сборник)» онлайн - страница 101
Рыбин Владимир
И тогда я встал. Вот уж чего терпеть не мог, так это выпячиваться, а тут встал и, оглядев всех вокруг, сказал громко, на весь зал:
— За дружбу между народами! — Тут же обругал себя, что не нашел пооригинальнее слов, но почему-то не устыдился, а еще и добавил: — Все мы — одна семья!..
Вокруг что-то говорили высокое и хорошее, и мне не было неловко от этого всеобщего внимания, наоборот, было легко и радостно, как бывает в кругу близких, которых любишь и которым до конца доверяешь.
— А теперь, — сказал Алазян, обращаясь ко мне, — я представлю еще одно доказательство того, что у армян и русских — единая прародина.
Он вдруг засобирался, мы вышли, сели в машину и поехали. Дорогой они все трое заговорщически посматривали на меня и молчали. Что они задумали, чем еще собирались огорошить? Об этом следовало спросить, но я не спрашивал: видел по лицам, — все равно не скажут.
Скоро замельтешили окраинные дома Еревана. Почему-то стремительно, словно за нами гнались, машина пронеслась по широким и узким улицам, визжа колесами на крутых поворотах, и резко затормозила у какого-то старинного здания. Тетросян, посожалев, что должен ехать выполнять поручение археолога Арзуманяна, остался в машине. Алазян с каким-то нервным возбуждением взбежал на высокие ступени подъезда, оглянулся, торопя меня взглядом.
Мы вошли в ярко освещенный холл. Здесь стоял огромный макет знаменитого древнего храма Гарни, и я подумал, что, должно быть, это музей. Потом Алазян провел меня в небольшую комнату, уставленную по стенам человеческими черепами, и я решил: это нечто вроде анатомички. В следующей комнате сидел за столом невысокий крепыш — знакомый мне профессор Загарян. Он встал навстречу, решительный, с засученными рукавами, и я увидел блеснувший в его руке нож. Тотчас вспомнились кровожадные сказки, почему-то называвшиеся детскими, вроде «Синей бороды». Да и как было не вспомнить, когда на стенах висели муляжи рук и ног, частей человеческого лица.
— Привел? — заулыбался Загарян.
— Привел. — Алазян был необычно оживлен.
— Тогда начнем. У меня все готово.
— Вы что тут, людей расчленяете? — спросил я.
— Не столько расчленяем, сколько собираем, — сказал Загарян и, крутнув ножом, положил его на стол. И только тут я заметил, что нож совсем не острый и вымазан в глине. Загарян повернулся к столу, на котором стояло что-то укутанное белой тканью, начал распутывать концы. Он осторожно снял полотно, и я увидел бюст человека, странно похожего на кого-то.
— Не узнаете? — спросил Алазян, заглядывая мне в лицо.
И тут я узнал… самого себя. Это было слишком. Ну будь я киноактером или там знаменитым футболистом, а то шапочное знакомство и уже — скульптурный портрет. В честь чего?
— Ни к чему это, — сказал я.
— Значит, узнал, — обрадовался Алазян. — Не правда ли — похож?