Читать «Здравствуй, Фобос!(Науч.-фант. хроника — «Путь к Марсу» - 3)» онлайн - страница 90

Он стал сотрудником ЦРУ — обрел полное душевное спокойствие, чувство собственной нужности. Может, и вправду настали дурные времена для разведки, и нынешний президент всячески урезал ее права и возможности (где ты, эпоха всемогущества?), и во главе управления стоял жалкий либерал, в каждом шаге отчитывавшийся перед сенатом, но суть мировой паучьей сети осталась прежней. ЦРУ контролировало (или пыталось контролировать) политические режимы в десятках стран, общественное мнение, межпартийную борьбу, настроения и симпатии народов. В некотором смысле власти у «ордена» даже прибавилось. Ведь больше не было ни ядерных арсеналов, ни громадных, вечно угрожавших друг другу армий — только внутренние полувоенные формирования сил порядка да миротворцы в голубых касках, войска ООН. Стало быть, реальное воздействие на международную обстановку, кроме дипломатов, могли оказывать только тайные спецслужбы. Клаус рассудил верно: боеголовки были уничтожены — значит, выросли в цене отмычки, микрофотоаппараты и прочий шпионский инвентарь. Надо было любыми путями ослабить социалистическую систему, доказать ее конечную историческую нежизнеспособность…

Новые покровители не оставляли Шварцкопфа своими милостями во время обучения (как и отец, он прошел специальный курс инженеров-ядерщиков), а после защиты диплома позаботились о том, чтобы Клаус сразу обрел хорошую, высокооплачиваемую работу. Он поступил в НАСА, принял участие в нескольких полетах. Не без деликатного нажима со стороны Лэнгли, молодого инженера включили в экипаж «Контакта»…

Как ни был предан Шварцкопф идее американского первенства в мире, как ни нравилась ему работа на «самую романтическую» организацию кислых времен разоружения, но и его обдало холодом задание, полученное перед самым запуском. Клаус заколебался: это не ускользнуло от лица, передававшего задание. Лицо участливо спросило: что смущает столь опытного агента? Шварцкопф откровенно ответил, что боится. Слишком огромна ответственность — все-таки важнейший международный полет, — слишком громкий возникнет шум в случае неудачи; а уж им, маленьким агентом, наверняка пожертвуют, как пешкой… Лицо посулило золотые горы и внеочередное повышение в должности, намекнуло, что опасность провала операции весьма проблематична — предусмотрены самые ничтожные детали, все отклонения, даже самые маловероятные, просчитаны на компьютере, — зато отказ столь информированного сотрудника выполнить сверхсекретное задание наверняка повлечет большие неприятности… Шварцкопф в отчаянии заявил, что любые земные неприятности все же ничто в сравнении с судьбой агента, застигнутого «на горячем» в открытом космосе… там, где командир корабля и царь, и бог, и верховный судья. Тогда лицо пустило в ход последний козырь. Зная наследственную немецкую сентиментальность Клауса и его верность семейным традициям, оно напомнило об одной давней-предавней истории… Тогда в маленьком университетском городке действовало некое сообщество… пусть по-детски наивное, но воодушевленное, в общем, правильными, твердыми идеями. Среди молодых людей, входивших в эту группу, были дедушка и бабушка нынешнего астронавта. Сообществу помогали щедрые и влиятельные, хотя и неизвестные благодетели. И даже тогда, когда смелым ребятам грозила настоящая беда — судебный процесс, затеянный кучкой хлюпиков-интеллигентов, — добрая сила вмешалась, заставила юристов прикрыть дело. Среди спасенных от позора были и уважаемый покойный дед Клауса, и ныне живущая глубокая старуха бабка… А снабжала деньгами, прикрывала от всех неприятностей и в конце концов спасла от тюрьмы молодых американских нацистов как раз та самая служба, что теперь ждет, послушания от последнего в роду Шварцкопфов. Так что долг платежом красен…