Читать «Здравствуй, Фобос!(Науч.-фант. хроника — «Путь к Марсу» - 3)» онлайн - страница 80

— …Но я прошу вас, Иржи, я просто умоляю: посоветуйте, как нам поступить! Хотя бы ради меня лично. Я извелась, у меня впервые в жизни стало шалить сердце… Через двенадцать дней Акопяна надо возвращать к активной деятельности. А по сюжету «сна» его завтра должны приносить в жертву. Что же делать?

Добрак раздраженно передернул худыми лопатками и сказал, не оборачиваясь:

— Я думаю, что у спецгруппы уже есть мнение по данному вопросу.

— Не скрою, есть. Мы решили прекращать анабиоз немедленно, в сегодняшнюю ночную смену. Но нам не хватает вашей мудрости, вашего совета, Иржи!

— Кажется, до сих пор вы без него обходились.

— Иржи! Вы не имеете права бросать человека на произвол судьбы из-за вашего оскорбленного самолюбия! Вы врач и давали клятву Гиппократа! — воскликнула Стрижова и так энергично поставила чашку на блюдце, что брызги кофе разлетелись по столу. — Если с Суреном завтра что-нибудь случится, в этом будет и доля вашей вины!

— Вы тоже давали клятву, коллега! — вспылив в свою очередь, резко отвернулся от окна маленький взъерошенный профессор. — И тем не менее третий месяц бездействуете! Весь центр космической психофизиологии занимается болтовней, вместо того чтобы по-настоящему изучать этот удивительный феномен!

— Но ведь вы же прекрасно знаете, насколько трудно… почти невозможно разобраться в процессах, идущих при охлаждении. Все замедленно, все характеристики изменены. Ореол биополя такой, что сам господь бог не поймет!

Старый гипнолог «остывал» так же быстро, как и возбуждался, особенно когда на него смотрели глаза красивой женщины. Вот и сейчас — тщетно попытавшись пригладить ладонью седые космы, прошелся взад-вперед по кабинету. Сел рядом с Мариной, взял ее за руку:

— Голубушка! Лично вас никто ни в чем не обвиняет. Да попробовал бы кто-нибудь, я бы ему… я бы ему внушил, что он болотная жаба, и до конца дней не разгипнотизировал! (Марина усмехнулась.) Мы, конечно, действуем вслепую… Но боюсь, что происходит это по вине нашего с вами шефа, Семена Васильевича. Извините, я человек откровенный…

— Господи, да посмотрели бы вы на него сейчас! Не ест, не спит, похудел чуть ли не вдвое, а вы…

— Ну, похудеть ему не вредно… А вина Тарханова не в отсутствии трудолюбия.

— Тогда в чем же?

— Прекрасно знаете! В консерватизме и упрямстве.

Вздохнув, Марина опустила глаза к чашке; а Добрак уже почти кричал, снова распаляясь:

— Да, именно так! Если бы тогда Семен Васильевич соизволил принять во внимание мои взгляды, он бы не загружал сотни людей абсолютно бессмысленной работой! И вся космическая братия не терзалась бы нелепыми тревогами!

— Но ведь он консультировался с генетиками, с Марголесом…

Ответом был яростный взмах руки. Добрак вскочил и опять побежал к окну, как будто вид заснеженного парка снимал душевное напряжение…

«Тогда», о котором упомянул чешский врач, обозначало беседу в кабинете Тарханова, случившуюся больше месяца назад. После нее Семен в отсутствие обидчивого Добрака частенько подшучивал над профессором. Называл старого медика «фантаст», «наш Уэллс»… Действительно, с точки зрения здравого смысла было достаточно странно слушать речи, которые вел Добрак в столь серьезном месте, перед высокоучеными собеседниками.