Читать «Здравствуй, Фобос!(Науч.-фант. хроника — «Путь к Марсу» - 3)» онлайн - страница 75

Объяснение Тарханова было признано правдоподобным. Но от этого не стало легче. Следовало найти способ погасить взрыв отрицательных эмоций спящего. Ученые на Земле и в космосе совещались, спорили, загружали электронику, а резкий ступенчатый подъем активности всех сигналов Суренова организма, крик нервов и плоти нарастал, превращался на графиках во взмывающую прямую… Акопян приближался к границе безумия.

…Впрочем, был еще один человек, о котором начинали все сильнее беспокоиться врачи. И человек этот, хотя и был в отличие от Акопяна в полном сознании, но также не поддавался медицинскому вмешательству — из-за своего редкого упрямства.

Семен Тарханов и прежде во время наиболее важных исследований целыми сутками не выходил из своего кабинета в психофизцентре. Здесь он и ел (если ел, а не наскоро глотал две-три чашки кофе), и спал (если вообще спал), сюда сходились коммуникации от всех служб и лабораторий, здесь проходили селекторные видеосовещания, которые Тарханов по-старинному называл пятиминутками… нисколько не греша против истины. Но даже этот, достаточно изнурительный режим был бы бессилен подорвать богатырское здоровье Семена, если бы не еще одно обстоятельство. Глава психофизиологов настолько вживался в эксперимент, что все осложнения с подопытными, все неудачи космонавтов становились его личными бедами.

Доходило до вещей почти невероятных — сила самовнушения у Тарханова тоже была огромная. Сотрудники центра рассказывали, как легенду, случай с новым орбитальным самолетом. Во время первого испытательного полета произошла разгерметизация пилотской кабины. Аварию ликвидировали быстро, но один из членов экипажа заболел острой формой реактивного психоза. Тарханов, следивший по приборам за мельчайшими подробностями болезни, буквально «заразился» недугом космонавта… и попал в госпиталь с нейрогенной язвой желудка! Сейчас, когда там, в невообразимой космической пропасти, страшные галлюцинации мучили беспомощного Акопяна, у Семена опять началось психическое «заражение». Он ослабел, изнервничался: ночами бредил, вскакивал с диким криком, но упорно отказывался от лекарств и успокоительных процедур. Академик Тарханов не желал разрывать духовной связи с Суреном, даже если эта связь приносила ему настоящие страдания.

По его собственному выражению, он боялся «отупеть», приняв лечебный курс; утратить тонкость нервного восприятия. Тогда исчезнет столь нужное для хода исследований углубленное понимание состояния Акопяна. Врачи настаивали, Семен отбивался; члены семьи трезвонили, зазывая домой, но упрямец продолжал стелить постель рядом с кабинетным пультом, спать вполглаза и метался в жару, изнемогая от кошмаров… В конце концов вмешался «наш министр» и попросту приказал Тарханову привести себя в порядок. Семен попробовал апеллировать к президенту Академии медицинских наук, но тот ответил еще строже. Пришлось Тарханову, ворча и проклиная все на свете, сдать «смену» одному из своих заместителей и отправиться сначала в блок физиотерапии, где его подбодрили и освежили разными процедурами, а затем сесть в ожидавшую машину. Там академика ухватили с двух сторон жена и дочь и не отпускали до самого дома…