Читать «Загадочная личность» онлайн - страница 27
Ирина Петровна Христолюбова
— Я тоже хочу закалять волю и дух, — сказала я.
Рыжиков остановился, достал из кармана коробок спичек.
— Начни с этого, — сказал он.
Мы сели на обледенелую скамейку, положили под себя сумки.
— Ты фокус собираешься показывать? — спросила я.
Рыжиков снисходительно улыбнулся.
— Смотри, — сказал он и поставил на ладонь спичку, а другой ладонью стукнул по спичке, и она переломилась надвое.
— Я запросто так сделаю, — сказала я и тоже поставила спичку на ладонь. Она тут же упала.
— Слегка сожми ладонь, вот так, — посоветовал Рыжиков.
Я чуть сжала ладонь. Спичка держалась. Я размахнулась и стукнула по ней другой ладонью. Спичка не сломалась, но стало очень больно.
— У тебя, наверно, фокус, — сказала я, дуя на ладонь. — Может, ты меня загипнотизировал?
В цирке однажды гипнотизер выступал. Он на глазах у всей публики яичницу в кепке жарил, А спички ломать ему, наверно, вообще ничего не стоит. Может, и Рыжиков — гипнотизер, а не философ?
— Никакой это не гипноз, — сказал Рыжиков. — Система тренировок. Главное, нужно отключиться и недумать, что тебе будет больно.
— Как это отключиться?
— Думай о чем-нибудь другом.
Рыжиков так ударял по спичке, как мух ловил.
Хлоп! — сломал, хлоп! — сломал.
Ну, думаю, сейчас у меня тоже получится. Я поставила на ладонь спичку и сделала вид, что забыла про нее. Отвлекаюсь, смотрю на дорогу. Бежит по дороге собака, черная, лохматая. Остановилась и смотрит на меня: дескать, что тут такое происходит? «Волю и дух закаляю, — говорю я собаке мысленно. — А ты что тут бегаешь? Какие у тебя дела?» Тут я подумала, что уже достаточно отключилась, сейчас уже нисколечко не будет больно. И изо всей силы стукнула ладонью по спичке. Если бы не Рыжиков, я бы заревела. Но Рыжиков сидел и глядел на меня своими черными глазами. Я шмыгнула носом.
— Почему-то опять не сломалась.
— Это потому, что ты боишься. Я же тебе сказал: не думай, что будет больно.
— Я не думаю.
— Думаешь. Это с первого раза не получится, — успокоил он. — Я месяца три тренировался, прежде чем научился отключаться. Все руки в синяках были.
Я опять с уважением посмотрела на Федю Рыжикова.
Тут подбежала та самая черная лохматая собака.
— Как тебя зовут? — спросила я собаку. Она завиляла хвостом. — Бобик его зовут.
— Почему это Бобик? — удивился Рыжиков.
— Сразу видно, что Бобик.
Собака опять завиляла хвостом: дескать, совершенно верно, меня зовут Бобик.
— От собак много грязи, — сказал Федя Рыжиков и отряхнулся.
Бобик на него тявкнул и пошел по своим делам.
— Лает еще, — обиделся Рыжиков.
— Он же слышал, что ты про него сказал. Ему тоже не очень-то приятно было.
Рыжиков стал доказывать, что животные ничего не понимают, у них только рефлексы. Я очень удивилась.
Федя Рыжиков посмотрел на свои ручные часы, которые показывали и час, и день, и месяц, и год.
— А север и юг они не показывают? — спросила я.
— Это же не компас, а электронные часы. И зачем тебе в городе Северный полюс?
— Надо, — сказала я.
Мне давно хотелось иметь компас. Но мама сказала, что я и так не заблужусь. А по-моему, очень важно знать, что если вот по этой тропинке идти, идти, идти, то придешь на Северный полюс. Или на Южный.