Читать «Загадочная личность» онлайн - страница 22
Ирина Петровна Христолюбова
— Маша Веткина нам расскажет о реформах Петра Первого, — вдруг услышала я голос Марьи Степановны.
Я растерянно встала.
— Ты поняла вопрос?
— Поняла.
Но в голове у меня был сплошной сумбур. Я никак не могла сосредоточиться. А Марья Степановна спокойно смотрела на меня, уверенная в моих способностях. Она даже маме моей на родительском собрании об этом говорила. А мама — папе. А папа — сестре Дусе. А я от Дуси узнала.
— Расскажи о реформах Петра Первого, — прошептала Таня.
Я машинально взяла промокашку.
— Петр прорубил окно в Европу, — услышала я за спиной шепот Капустина.
— Петр прорубил окно в Европу, — сказала я.
— Правильно. Но как он это сделал?
«Улетают мои вольтижеры, ловиторы не ловят меня… улетают мои вольтижеры…»
— На костях народа, — прошептал Капустин.
«Улетают мои вольтижеры…»
Марья Степановна удивленно смотрела на меня.
— Ну что ж, садись.
Я села. «Ловиторы не ловят меня… не ловят меня…»
— Пусти меня, уже звонок прозвенел — не слышишь, что ли, — сказала Таня, — И вообще, — строго заметила она, — ты могла бы стать круглой отличницей, если б не задумывалась на уроках неизвестно о чем.
— А если б ты задумывалась, то не была бы круглой дурой! — крикнул Капустин и захохотал смехом двоечника и прыгнул через парту.
— Капустин! — крикнула я.
Он остановился и, подумав, подошел ко мне небрежной походкой.
— Пойдем в цирк! — сказала я.
Капустин ничего не ответил. Он смотрел на меня изучающе.
— Пойдем в цирк! — снова сказала я.
Капустин неуверенно покачал головой. Он явно боролся с собой.
— А я качель в сарае повесила. Хочешь быть ловитором?
— Че-го?
— Да не знаешь, что ли? Воздушные полеты в цирке! Кто летает — тот вольтижер, кто ловит — тот ловитор.
Глаза Капустина засветились. Но тут же его лицо снова стало сурово и непроницаемо.
— Я тебе не прощу измену, — глухим голосом сказал он и пошел гордой и красивой походкой.
— Выдумала каких-то вольтижеров, ловиторов, за Капустиным бегает, — презрительно сказала подруга Таня, проходя мимо.
Я ничего не ответила. Не было у меня ни вольтижеров, ни ловиторов, и Капустина не было.
Я стояла, опустив руки. Тут подходит ко мне Аня Сухова. Подошла и молчит, смотрит на меня. Я говорю:
— Ты чего такая бледная?
Она говорит:
— Ты тоже бледная.
Постояли мы с ней, помолчали и разошлись.
После школы, не заходя домой, я пошла в сарай, где висела моя качель.
Этим сараем уже почти не пользовались. Его, наверно, забыли сломать, и он, заваленный строительным мусором, стоял возле нашего нового дома. Сарай был моим любимым местом.
Я протиснулась в дверь, закрыла ее и привязала веревкой.
Моя качель ждала меня. Моя качель, моя трапеция под куполом цирка! Вот я раскачиваюсь — раз-два, раз-два — и лечу! Лечу высоко под куполом. Как птица. Раскинула руки — и лечу!
Я вздохнула. Если сильно раскачаться, то влечу прямо в крышу сарая. Был бы Капустин, мы бы с ним что-нибудь придумали. Он бы стоял, расставив ноги, как матрос на палубе, и ловил бы меня. А я бы летела прямо ему в руки. Он был бы лучшим ловитором в мире.