Читать «Черти» онлайн - страница 4

— Ты куда, девочка? Туда нельзя, там пожар.

— Там мама! — крикнула Клава, пытаясь вырвать руку. — Пустите меня!

Но мужчина грубо потащил ее в сторону, к краю площади, расталкивая людей, Клава сперва ожесточенно упиралась, пища от обиды и с плачем лупя мужчину свободной рукой куда попало, но потом она ослабла, ее стало сильно тошнить, и, воспользовавшись этой слабостью, мужчина выволок Клаву с вокзальной площади в одну из боковых улиц. Там он остановился, взяв девочку за плечи и прижав к стене дома возле дверей бакалейной лавки.

— Там опасно, туда нельзя, — хрипло уговаривал он Клаву. — Мама найдет тебя, потом.

— Нам на поезд, — сдавленно проговорила Клава.

— Поезда не будет, — тихо сказал мужчина, глядя Клаве прямо в глаза. — Ничего больше не будет.

— Пустите меня, — вяло дернулась Клава. — Я хочу к маме.

— Твою маму убило, — сказал мужчина, опустив веки. — Я видел. Она была рядом с тем местом, куда упал первый снаряд.

— Там, где теперь яма? — спросила Клава, всеми силами пытаясь не вырвать.

— Да, там, где теперь яма. Это снаряд вырыл яму, ты понимаешь?

Клава кивнула.

— А Таня?

— Какая Таня?

— Моя старшая сестра. Она в сером платье была, и в волосах ленточка.

— Ее разорвало. Я был недалеко и все видел. Девушку в сером платье разорвало на куски. Нет у тебя больше сестры.

Но Клава все равно не могла себе такого представить, потому только согласно кивнула головой. Нет так нет.

— Меня зовут Валентин Сергеевич, — сказал мужчина. — А тебя?

— Клава.

— Нам нужно уходить, Клава. Красные скоро будут здесь.

— Я хочу к маме, — помотала головой Клава.

Мужчина устало вздохнул и, крепко держа Клаву за плечи, повел улицей прочь от вокзала. Клава не сопротивлялась.

Валентин Сергеевич жил в маленькой комнатушке, где не было даже зеркала, а были только комодик, письменный стол и кровать. Он налил Клаве молока, будто она не девочка, а подобранный на улице котенок, и дал бублик. Клава ела, не помыв рук. Саквояжик лежал у нее на коленях.

— Побудь здесь, я скоро приду. Никому не отворяй, — сказал он Клаве, когда та кончила есть. И ушел.

Оставшись одна, Клава некоторое время молча сидела за столом. Стрелять перестали, и установилась тревожная тишина. В этой тишине по улицам, наверное, движутся красные, Клава могла себе представить их существами, мало похожими на людей, или, точнее, бывшими некогда людьми. Она совершенно не могла понять откуда они взялись, ведь раньше их не было, нигде и никогда. Откуда они пришли? Хотя Клава не боялась крови и даже боль чувствовала как-то странно приглушенно, например, когда кололась иголкой или когда однажды порезалась ножиком для заточки карандашей, в ней постоянно жил страх перед этим незнакомым, главная, жизненная часть чего находится вовсе не здесь, не на этом свете. Она даже отчетливо помнила, когда впервые почувствовала это — в ювелирной лавке, куда зашла после занятий в гимназии с подругой Женей, «Евгенией», как называла ее Клавина мать, собственно, Женя и затащила Клаву в ювелирную лавку по дороге домой, сама Клава никогда не осмелилась бы без повода отворить тяжелую кожаную дверь возле витрины, где призрачно сверкали в солнечном свету кольца, цепочки, колье и диадемы, сам вид этой двери обозначал, что это место для взрослых, а не для двух маленьких гимназисток. Но Женя непременно хотела войти, и они вошли. Клава до сих пор не понимала, зачем Жене это было нужно. Как только они вошли, прозвенел мелодичный звоночек, и по лестнице спустился приказчик — небольшого роста господин лет сорока, в серебристом пенсне и модном коротком пиджачке, открывавшем темного цвета манишку, на господине были также дорогие брюки и тускло начищенные туфли, у кармана брюк висели на цепочке серебряные часы. Приказчик остановился у прилавка, глядя на юных посетительниц поверх своего серебристого пенсне.