Читать «Баллады, фантазии и сказы» онлайн - страница 4

ЛЮДСКИЕ ВЗДОХИ

Когда в час полуночный люди все спят, И светлые звезды на землю глядят, И месяц высокий, дробясь серебром, В полях выстилает ковер за ковром, И тени в причудливых гранях своих Лежат, повалившись одни на других; Когда в неподвижно-сверкающий лес Спускаются росы с высоких небес, И белые тучи по небу плывут, И горные кручи в туманах встают — Легки и воздушны в сиянье лучей, На игры слетаются вздохи людей; И в образах легких, светясь красотой, Бесплотно рожденные светом и тьмой, Они вереницей, незримо для нас, Наш мир облетают в полуночный час. С душистых сиреней, с ясминных кустов, С бессонного ока, с могильных крестов, С горящего сном молодого лица, С опущенных век старика мертвеца, Со слез, ускользающих в лунном свету, Они собирают лучи на лету; Собравши, — венцы золотые плетут, По спящему миру тревожно снуют И гибнут под утро, при первых лучах, С венцами на ликах, с мольбой на устах.

ПОСЛЕДНИЙ ЗАВЕТ

В лесах алоэ и араукарий, В густой листве бананов и мимоз — Следы развалин; к ним факир и парий Порой идут, цепляясь в кущах роз. Людские лики в камнях проступают, Ряды богов поверженных глядят! На страже — змеи! Видимы бывают, Когда их гнезда люди всполошат. Зловещий свист идет тогда отвсюду; Играют камни медной чешуей! Спеши назад! Не то случиться худу: Нарушил ты обещанный покой. Покой! Покой… Когда-то тут играла Людских судеб блестящая волна, Любовью билась, арфами звучала И орошалась пурпуром вина. Свободны были мыслей кругозоры, Не знала страсть запретного плода, И мощный царь, — жрецов вещали хоры, — Мог с божеством поспорить иногда… Каких чудес дворцы его не знали В волшебных снах чарующих ночей! Каких красот в себе не отражали Часы любви во тьме его очей! Раз было так: чуть занялась денница, Полночный пир, смолкая, утихал, Забылась сном на львиной шкуре жрица, Верховный жрец последним отплясал. Еще с утра, с нарочными гонцами, Проведал царь победу над врагом. Последний враг! Царь — старший над царями! Он делит землю только с божеством! Погасло в нем последнее желанье, Смутился дух свободой без границ… И долго царь глядел на пированье Сквозь полутень опущенных ресниц. «Ко мне, мой сын!» И до царева ложа, На утре дней в лучах зари горя, По ступеням, дремавших не тревожа, Подходит робко первенец царя. И царь, приняв от сына поклоненье, Заре навстречу, звукам арфы вслед, В словах негромких, будто дуновенье, Вещал ему последний свой завет: «Когда мой час неведомый настанет И сквозь огонь и ароматы смол Свободный дух в немую вечность канет, Приемлешь ты в наследие престол. Свершив обряд, предав меня сожженью, Как быть должно по старой старине, Ты этот город обратишь к забвенью, Построишь новый, дальше, в стороне, — Чтоб тишина навеки водворилась Здесь, где замкнет мне смерть мои уста, Чтоб в ходе лет здесь вновь не зародилась Людских деяний вечная тщета… Чтоб никогда ни клики поминанья, Ни звук молитв в кладбищенской тиши Не нарушали тихого блужданья, Свободных снов живой моей души. Я так устал, я так ищу покоя, Что даже мысль о полной тишине Дороже мне всего земного строя И всех других ясней, понятней мне…» И божество завет тот услыхало И, смерть послав мгновенную царю, В порядке стройном тихо обращало В палящий день прохладную зарю. И далеко от этих мест отхлынул Людских страстей живой круговорот, Pоскошный лес живую чашу сдвинул, И этих мест чуждается народ. Змеиный свист здесь слышен отовсюду, Сверкают камни медной чешуей. Спеши назад! Не то случиться худу — Нарушил ты обещанный покой.