Читать «Скромный гений (сборник)» онлайн - страница 38

Когда прибыла подвода, лошадь почему-то очень испугалась меня и даже пыталась стать на дыбы. Возница с трудом уговорил её постоять спокойно, чтобы дать возможность Валентину Валентиновичу сесть в телегу и погрузить свои вещи. Возница разрешил и мне положить на подводу мой чемодан, но меня лично попросил идти пешком позади телеги, чтобы не смущать неразумную лошадь.

Когда мы прибыли на станцию и вошли в вагон, среди пассажиров возникло острое недовольство. Хотя на мне были сандалии, трусики и кепка, ясно указывающие на то, что я человек, одна гражданка, ребёнок которой испугался и заплакал, потребовала моего ухода. Тогда Валентин Валентинович взял мой билет и побежал в кассу. Вернувшись, он вручил мне квитанцию и возвратил часть денег.

— Вот видите: уже начинаются выгоды вашего положения, — сказал он. — Я оформил вас по багажной квитанции, как домашнее животное, так что проезд вам обойдётся вдвое дешевле, чем мне.

Ехать в багажном вагоне было плохо, так как там, кроме различной клади и лично меня, находились две собаки. Они отнеслись ко мне недоверчиво, всё время лаяли и норовили вцепиться в мою шерсть. Мне пришлось забаррикадироваться сундуками и чемоданами.

Когда я прибыл в Ленинград, то началась целая серия неприятностей, всех их и описывать не буду. Сима, студентка, которой я отчасти нравился, обозвала меня гориллой и сказала, что ошиблась во мне. Когда я явился на лекцию, преподавателя никто не слушал, а всё смотрели на меня. Чтобы не срывать занятий, я был вынужден временно отказаться от посещения техникума и ждать, когда опадёт моя шерсть.

Ожидая психологической помощи, я пошёл к Виктору, но, увидя мою шерсть, брат встретил меня сурово. Он сказал, что это выявилась моя внутренняя звериная сущность, и просил впредь не являться к нему в таком антиобщественном виде. Далее он выразил пожелание, чтобы я в частных разговорах и анкетах не упоминал о своём родстве с ним, дабы не бросить на него несмываемую моральную тень. Я ушёл от своего талантливого брата, глубоко огорчённый тем, что доставил ему неприятность своим посещением.

В конце концов я решился на беспринципный поступок и пошёл на дом к Валентину Валентиновичу с просьбой дать мне какое-либо снадобье, которое досрочно освободило бы меня от шерстеношения. Но, увы, изобретатель «Прогресс-волосатина» признался мне, что такого средства нет.

Во время этого посещения я заметил, что Валентин Валентинович снова в шерсти, однако вид у него был грустный. Я его спросил, почему он невесел, ведь теперь, когда на практике доказано безошибочное действие «Прогресс-волосатина», ему надо только радоваться за себя лично и за всё человечество в целом. Но в ответ он скорбно улыбнулся и нервным шёпотом поведал мне о кознях своей жены.

Оказывается, жена изобретателя, узнав о замечательных свойствах «Прогресс-волосатина», решила извлечь из этого препарата личную выгоду. Она заставила Валентина Валентиновича уйти с работы, чтобы он сидел дома и непрерывно отращивал на себе шерсть, которую она систематически снимала с него при помощи ножниц для стрижки овец. Из этой шерсти она научилась вязать свитеры, джемперы и кофточки, которые сбывала на толкучке и через комиссионные магазины. Так было опошлено и скомпрометировано замечательное научное открытие, и с тех пор я ничего больше не слыхал ни о Валентине Валентиновиче, ни о его «Прогресс-волосатине».