Читать «Астийский Эдельвейс. Научно-фантастический роман» онлайн - страница 96

Но «Астийский эдельвейс» — не психологический роман, несмотря на то, что в нем немало эпизодов, потребовавших от автора психологического мастерства. Это р о м а н т и ч е с к и й научно-фантастический роман. Для освещения (именно для освещения или, быть может, для постановки, но не для исчерпывающего решения) наиболее трудных, нерешенных научных проблем писатель прибегает к романтической форме. Она дает возможность автору, избегая наукообразности, «тенденциозности», оттенить в самих проблемах то, что непосредственно связано с человеческим существованием, а в узком смысле — с жизнью персонажей книги, дает возможность показать, как научные проблемы помогают пробудить в человеке его внутренние силы, привести к самопожертвованию, подтолкнуть к неожиданным поступкам, к подвигу — ко всему тому, что совершает Максим Колесников.

Романтический сюжет увлекает, а непосредственно сама научная проблема как бы оживает, распускается как цветок, и читатель не просто познает ее, но еще и переживает. Основные научно-фантастические темы романа даны в романтическо-эмоциональном освещении, хотя В. Корчагин не избегает и публицистических выкладок. Любовь к инопланетянке, которую переживает Максим, любовь страстная, мучительная, любовь, которая все-таки трансформировалась в любовь к земной девушке Ларе, символизируя тем самым извечную привязанность человека к родной земле, к «почве», окрашивает эти темы. Больше того, сами они художественно родились из романтических недр, из Любви, из первой встречи Максима с космической Нефертити — Мионой, которая и дала толчок всем научным разысканиям, всем открытиям, которые делает одаренный ученый Максим Колесников. В этом прочном сплаве эмоционального и рационального бесспорное достоинство романа.

Автор избегает категоричности в своих суждениях, с большим тактом выдвигает научно-фантастические идеи, которые образуют фабулу произведения. Невольно вспоминаются слова Фридриха Энгельса о научном познании, которые можно отнести и к этому роману: «…Познание вещей по самой своей природе должно оставаться относительным для длинного ряда поколений и лишь постепенно достигать завершения, или даже должно навсегда остаться неполным и незаконченным уже вследствие недостаточности исторического материала, подобно космогонии, геологии и истории человечества. Кто же захочет применить критерий подлинной, неизменной, окончательной истины в последней инстанции к знаниям этого рода, тот докажет только собственное невежество и непонимание…»*