Читать «Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма» онлайн - страница 15

Согласно Кейнсу, идеал науки состоит в том, чтобы найти средства к расширению сферы известных аналогий вплоть до упразднения необходимости пользоваться гипотетическим методом чистой индукции, т. е. преобразовать научный метод в чистую аналогию, базирующуюся на чистом опыте, без элементов гипотезы, присущих чистой индукции. Именно благодаря методу аналогии в науке делаются открытия (т. е. происходит переход от известного к неизвестному), формулируются плодотворные гипотезы и в той или иной мере методически преследуется поставленная цель. Аналогия — начало и конец науки, ее альфа и омега.

Такое же место, в свою очередь, отводится методу аналогии в спекулятивной философии, или метафизике. Все заключения метафизического характера зиждутся лишь на аналогии между человеком, Природой и миром умопостигаемым, или метафизическим. Так, два авторитета наиболее в своем роде стройной и последовательной философской школы — средневековой схоластики, Свв. Фома Аквинский и Бонавентура, из которых первый является представителем аристотелевского, а второй — платоновского направления в христианской философии, не только широко пользуются аналогией, но и отводят ей в своих учениях едва ли не центральную роль. Св. Фомой была развита доктрина «analogiae entis» — аналогии бытия, которая является основополагающим ключом к его философии. В свою очередь. Св. Бонавентура в своей доктрине «signatura rerum» трактует видимый мир в целом как символ мира невидимого. Для него мир видимый является лишь отражением Священного Писания, иным откровением наряду с тем, которое содержится в самом Священном Писании:

«Et sic patet quod totus mundus est sicutunum speculum plenum luminubis praesentantibus divinam saptentiam, et sicut carbo effundens lucem». — «И таким образом очевидно, что мир в целом подобен единому зеркалу, исполненному света, являющего божественную премудрость, или пылающему углю, излучающему свет» (34: II, 27).

Показательно церковное определение, вынесенное в отношении Свв. Фомы и Бонавентуры папой Сикстом V в 1588 г. и закрепленное в 1879 г. папой Львом XIII: «duae olivae et duo candelabra in domo Dei lucentia» — «две оливы и два светильника, сияющие в доме Господнем». Вы видите, дорогой неизвестный друг, что мы с вами можем открыто заявить о своей вере в действенность аналогии и провозгласить во всеуслышание формулу из Изумрудной Скрижали, освященную традицией, не опасаясь обвинений в ереси со стороны философии, науки и официального учения Церкви. Мы можем сознательно прибегать к аналогии и как философы, и как ученые, и как добрые католики; во всех этих трех аспектах ее использование вполне оправдано.