Читать «Французская любовь» онлайн - страница 33

Дома же жить становилось все невыносимей. Отцовский диктат с каждым днем разрастался и принимал порой неприемлемые формы. Кажется, его возмущало во мне все — от выбора института до манеры одеваться. Слово «панель» стало буквально ключевым в его ежевечерней заключительной проповеди. Чтобы вырваться из атмосферы постоянных скандалов, мне необходимо было куда-то сбежать. К примеру, замуж. Но оглядевшись по сторонам в поисках избранника, я, подобно Данте, очутилась в сумрачном лесу: меня окружали либо инфантильные юнцы, не представлявшие собой никакого достойного материала для формирования опоры в семейной жизни, либо чудаковатые научные исследователи-бессребреники, либо недосягаемо высоко парящие Мэтры культуры.

Остановила свой выбор я на капитане дальнего плавания. Он бы вхож в наш дом, и каждая нечастая встреча с ним убеждала меня в особом, трепетном его ко мне отношении. На вопрос отца «Отчего не женишься?» он обычно пожимал плечами и нес какую-то несуразицу вроде: «Не родилась еще, понимаешь, моя невеста…»

Я смотрела на него и взвешивала: взрослый, основательный, высокий, плечистый, хорошо зарабатывающий. Романтическая профессия, сопряженная с частыми и длительными отсутствиями. За год учебы я, наглядевшись на киношников, поняла, что ловить среди них нужно долго, кропотливо, глубоко. Да и то не факт, что «рыбалка» увенчается крупным уловом. А этот — чем не жених? На данный, «горящий» момент он показался мне единственно достойным кандидатом. Не предел мечтаний, конечно, но может рассматриваться хотя бы как хороший промежуточный вариант. Удобный перевалочный пункт. Если вдруг не срастется.

Он же, похоже, и не подозревал о моих раздумьях. Придется действовать самой. Главное — вырваться поскорее из-под нависающего дамокловым мечом отцовского диктата. И — доказать ему свою взрослость, независимость, самодостаточность.

Я пригласила капитана в театр. Он смутился, но отказать не смог.

Театр был лишь предлогом. Благо находился неподалеку от гостиницы, где жил капитан.

Сознательно опоздав, я разыграла перед ним сцену невыразимого огорчения, переходящего местами в самое натуральное отчаяние. Я так искренне извинялась, глядя на него распахнутыми глазами, полными почти настоящих слез, что он окончательно растерялся, не зная, как и чем меня утешить. Мне на удачу началась гроза.

— Может, мы пойдем на второе отделение? — растерянно предложил он.

В ответ я разразилась укоряюще-обиженной тирадой о том, как давно мечтала посмотреть этот спектакль с самого начала, и мои глаза вновь наполнились слезами.

— Ну… давайте тогда зайдем в кафе, — сказал он.

— Как вы можете?.. — с укоризной взглянула я на него. — В таком виде? — И для убедительности показала выразительную дырку на заранее порванном капроновом чулке.

— Но мы же не можем здесь стоять под дождем?! Посмотрите, у вас… о, да у вас вся одежда… и даже туфельки уже вымокли…

Он снял с себя пиджак и накинул мне на плечи, но было поздно: я дрожала от холода, а это уже выходило за рамки игры.

— Значит, так, — решительно заявил он. — Идемте.