Читать «Призрак времени» онлайн - страница 39

— Это, во-первых, заметят издалека, может быть, не только из Солнечной даже, — увлеченно, будто и не смертный приговор себе и им двоим, излагал Аскер. — В двух направлениях заметят: в ложном и подлинном. Во-вторых, это хорошо и надолго взбаламутит там пространство, 4-континуум — и новым исследователям, когда они прилетят, будет что наблюдать и открыть. Мало не покажется…

— Камикадзе… — молвил Летье. — Были такие ребята в ХХ веке в Японии.

— Такие быле не только в Японии, — сказал Корень. — И в России, и у французов, англичан. Шли на таран в самолете, в танке, на подлодке. Погибнуть с наибольшей эффективностью. Вот и мы будем так. Все верно. французов. Шли на таран в самолете, в танке, на катере. Погибнуть с наибольшей

— Слушайте, вы не о том! — все не мог остановиться в развитии замысла Бруно. — Вполне возможно, что это открытие переплюнуло и теорию Дирака. У него только вещество и антивещество. А раз здесь попахивает антивременем, то ведь тем самым и антипространством!

— Это как? — не понял пилот.

— А столь же плотной средой, но с целиком противоположными свойствами. То есть возможна аннигилляция двух пространств, нашего и того, у Г-1830. Представляете, как мы можем шарахнуть!..

Самое замечательное, думал потом Иван Корень, что от этого самоубийственного решения он пришел в хорошее настроение. Да и двое его коллег тоже. Вряд ли так было бы на Земле — на Земле без войн и невзгод, в комфортном мирке, где бы жить да жить. А здесь, во Вселенной, другое дело: они почувствовали себя частью ее и поэтому — людьми.

Звездолет будет многие годы лететь к подлинной звезде Г-1830, видимой сзади; глыбы с вмороженными Мартом, Мариной Плашек и Галиной будут еще дольше плестись в пустоте к Солнечной — и потом еще десятилетия они будут там доказывать свое. Вообще вся история с "Буревестником" растянется на век. А жить этим троим оставалось несколько дней. Хорошо, если с неделю.

6. День разрушения (Время есть — времени нет)

I

Музыка звучала в звездолете — в отсеках, каютах, коридоре. Но теперь всюду к звукам скрипок, флейт, фортепиано, контрабасов, арф примешивался стук, скрежет и лязг металла, шипение электрорезаков.

Летье и Аскер в скафандрах с магнитными присосками на массивных башмаках двигались по корпусу, отделяли газовыми резаками второй маневровый двигатель, его сопла, многотонную камеру сгорания из черного монолита.

— На совесть делали, не отдерешь… — бормотал пилот в микрофон в шлеме.

Наконец камера помалу отделилась от обшивки. "Буревестник" тряхнуло. Бруно не устоял, сел. Камера мягко зацепиласьза выступ ближнего люка — и корабль снова дрогнул. Летье подбежал, противоестественно стоя под прямым углом к поднявшемуся Аскеру, отталкивал черный цилиндр руками. Физик помог; отпихнули: уфф!.. Камера пошла за корму, растворилась во тьме среди звезд. Избавившись от лишней массы, звездолет сразу наддал; двое на его обшивке легли, держались руками за скобы.