Читать «Психушка» онлайн - страница 11

Вот так, войдя в привычный уже ритм, клеймил я очередного психа, и заклеймил на славу, а потом тот же выспавшийся разум ехидно шепнул мне на ушко нечто, от чего я, похолодев, замер… да-да, он сказал мне, что этот псих — я сам! Да, я протянул руку и вместо живого тела уткнулся в зеркальную стену!

Вон оно как оборачивается! Вовсе не случайно я оказался в районе «П», я отправлен сюда на лечение, не иначе! Конечно! Ведь психов не загоняют сюда насильно — им как бы случайно предлагают выгодный обмен квартиры, или хорошо оплачиваемую работу, а я вот приехал как бы в командировку… Командировка! — осенило меня, и я заметался по квартире в поисках места, где можно бы было посмотреть командировочное задание; я бросился в туалет, но оттуда доносилось подозрительное сопение; я заглянул в спальню, но там дамы что-то с воодушевлением примеряли; в гостиной психи сосредоточенно смотрели телевизор; балконная дверь была открыта, и я увидел, что балкон пуст.

Холодея и не веря, шевеля пересохшими губами, читал я на измятом листке слова: «район П», «легализоваться». Вот я и приехал, вот я и легализовался — привели, встретили, усадили, и уже с каким-нибудь салатом скушал я аминазин 0,175 или что там еще… стоп, стоп, не горячись, останавливал я себя. Может, это ошибка. Может, я не псих! Но я раскрыл справочник, и никаких сомнений не осталось: «У больных выражено стремление к деятельности, но ни одно дело они не доводят до конца, непоседливы, временами возбуждены, многоречивы…». Ну, конечно, это про меня. Недержание речи, и про деятельность тоже — точно… Да вот хоть и мания величия… когда я сменил черно-белый телевизор на цветной, не вставлял ли я небрежно в разговоре «А Пугачева вчера в красной хламиде…»

Господи, думал я, да ведь я такой же тихий идиот — я никогда ничего не решал сам. Меня вырастили, поступили в институт, распределили на работу и женили. На работе я делаю только то, что скажет начальство, а дома — только то, что скажет жена; меня зовут выпить — я иду, а не зовут — смотрю телевизор; да знал ли я когда-нибудь, для чего я живу, для чего совершаю те или иные поступки? Да нет, это не я их делаю, это они меня делают, эти поступки совершаются со мной, как с неодушевленным предметом. Может, я и не сумасшедший — разве может сойти с ума тот, у кого ума сроду не было? А я-то считал себя гомо сапиенс и венцом природы… человек есть общественное животное… ох, тошно-то как!

А внизу, вдоль обрыва, оказывается, было устроено нечто вроде набережной, и психи фланировали по этой набережной, старые и молодые; кто-то пел и бренчал на гитаре, кто-то сидел даже на перилах, свесив ноги, а один, перегнувшись, содрогаясь и пьяно поводя конечностями, бесконечно блевал вниз.