Читать «Ягодные места» онлайн - страница 158
Евгений Евтушенко
— Кеша, а ты писал когда-нибудь?
— Письма. Но очень редко — я ошибок стесняюсь. Я ведь семи классов не кончил, Сережа. Я в милицию хотел, а меня не взяли. Сейчас туда меньше чем с десятью классами не берут… Ну, может быть, из-за моего горба тоже — только они мне этого не сказали…
— В милицию? — поразился Сережа. — Почему в милицию?
— Я людей люблю. Иногда мне их жалко, но я их все равно люблю… А в милицию должны идти только те, кто людей любит. Я заметил, те, кто с плохими милиционерами сталкиваются, могут веру во все потерять… А ишо я бы хотел быть директором детдома. Я даже дворником хотел туда или истопником. Тоже не взяли. Сказали — тебя дети задразнят. А это неправда. Ну, может, сначала бы подразнили, а потом и перестали. Они бы поняли, чо я их люблю, и меня тоже полюбили бы… У меня ведь нет никакого горба, Сережа. Нету. Каля мне так сказала. А раз она там сказала, значит, правда. — У Кеши выступили слезы, и он отвернулся.
— Не плачь, Кеша, — попросил Сережа. — Каля сказала правду.
— Я не плачу. Это от ветра… — ответил Кеша. — А вообще я иногда плачу… Я ведь Калина подруга… Скажи, а Каля меня может полюбить?
— Я видел, как она тебя поцеловала, — сказал Сережа. — Так подруг не целуют.
— Я бы хотел, чобы у нас с Калей были дети, — мечтательно протянул Кеша. — Я хочу, чобы они были образованными. Я чувствую много, Сережа, а знаю мало… Вот ты говорил о начале земли… А разве она вообще начиналась? Разве она не была всегда?
— Думаю, что не была… — ответил Сережа нетвердо. — Во всяком случае, нас так учили.
— Но если мы были, когда не были, может быть, и у земли была другая жизнь? До того, как она землей стала?
— Может быть, Кеша.
— Сережа, ты никогда не рисовал?
— Рисовал, но плохо…
— Но все-таки рисовал… А вот прежде чем художник пишет картину, чо у него есть, Сережа?
— Как чо? — Сережа вдруг поймал себя на этом сибирском «чо» вместо «что» и улыбнулся. — Холст, краски…
— Нет, я не про это… В голове у него чо прежде этой картины?
— Думаю, что предчувствие этой картины. Мысль о ней.
— А земля — ведь она тоже наподобие картины. Всех картин картинней… Значит, и у нее свой художник был. Значит, земля, прежде чем стать землей, была мыслью о земле… Только вот чьей мыслью, Сережа?
— Наверно, мыслью природы, Кеша.
— А может быть, бога? — и голубичные глаза Кеши уставились на Сережу с обескураживающей вопросительностью. — Гляди-ка, изюбр!…
За одним из поворотов перед самым носом лодки оказался изюбр, переплывающий реку. На его бархатных рогах сидела бабочка. Когда изюбр увидел Кешу и Сережу, в его глазах появился совсем человеческий страх, и он отчаянно заработал ногами, пока не оказался на берегу. Изюбр бросился в кусты и на мгновение оглянулся, удивляясь тому, что в него не стреляют.
— Боится! — сказал Кеша. — И правильно боится. А ведь он — природа, и мы — природа.