Читать «Офицер. Сильные впечатления» онлайн - страница 218

— Почему ты плачешь? Что случилось?

— Ничего, — зачем-то соврала Маша. — Это от радости.

— Так не радуются.

Он обнял ее и повел к автомобильной стоянке.

— Вчера умерла мама, — сказала Маша.

Волк остановился и ошеломленно покачал головой.

— Да, — повторила она. — Она умерла. Покончила с собой.

— Как? — спросил он. — Почему?

— Из-за лебедей, — грустно ответила она, вспомнив мамино письмо. — И из-за пряников… В общем, это долгая история.

— Я здесь, я с тобой, — сказал он, прижимая ее к себе.

— Я так тебя люблю! — выдохнула она. — Если я тебя потеряю, я этого не переживу.

— С какой стати тебе меня потерять? Я здесь, и я весь твой.

— Завтра похороны, — сказала Маша.

— Я буду.

— Это не обязательно…

— Нет, — сказал он. — Обязательно. Ты больше никогда не будешь чувствовать себя одинокой. Через два месяца я разведусь с Оксаной, и мы поженимся. Я всегда буду рядом с тобой.

— Большего мне и не надо…

Им не пришлось садиться в троллейбус, потому что он подвел ее к новенькой серой «Волге» с правительственными номерами и водителем, усадил ее на заднее сиденье и сам сел рядом.

Она знала, что немного позже расскажет ему все-все, но теперь лишь положила голову ему на плечо и тихо проговорила:

— Она так и не узнала, какой ты. Не увидит нашего ребенка..

— Когда он родится, ты расскажешь ему о ней… Ведь он родится, правда?

Его глаза заблестели от счастья, когда Маша наклонила голову в знак согласия. Она поняла, что все в ее жизни определилось само собой.

— Поехали прямо на Патриаршие, — попросила она.

XLV

Похороны прошли тихо и скромно. Мама упокоилась в самой глубине Ваганьковского кладбища, где лежали ее сиятельные дворянские и советские предки. Было лишь несколько человек — самые близкие. Бабулю оставили дома по причине крайней ветхости, а у отца хватило совести явиться без любовницы.

Сначала гроб внесли в кладбищенскую церковку, отстояли заупокойную, а потом поставили перед узкой, тесной могилой, стиснутой со всех стороны соседними оградами. В яме виднелись истлевшие боковые доски других гробов, сплошными рядами уложенных под неглубоким слоем земли.

— Боже мой! — вырвалось у Маши, когда она взглянула на покрытое гримом лицо мамы при дневном свете. — Из нее сделали какую-то Мальвину!

Не было ни длинных речей, ни надрывных восклицаний. После скупых прощальных слов гроб опустили в могилу и засыпали.

Потом все медленно двинулись к выходу. У отца на лице было написано такое выражение, словно его жестоко обманули или даже предали. Одна щека была залеплена двумя полосками пластыря.

— Как ты? — обратилась к нему Маша, все острее ощущая общую, в том числе и свою, вину за все случившееся.

— Съезжу в Израиль, посещу святые места, — трагическим тоном ответил он. — Может быть, немного приду в себя после того, что вы со мной сделали.

— Давно бы катился колбасой в свой Израиль! — сквозь зубы процедила шедшая следом Катя.

Отец только втянул голову в плечи, словно опасался, что и старшая дочь может на него кинуться. Маша взяла его под руку и вместе шла с ним до ворот.

Волк шел позади всех и со сдержанным любопытством поглядывал по сторонам. Нечего сказать, оригинальное знакомство с семьей будущей супруги. Едва ступил с корабля, попал на похороны будущей тещи, да еще захватил остатки прошлого семейного скандала.