Читать «Сон о Кабуле» онлайн - страница 162

– Вы видите будущий Афганистан исламской республикой?

– Это неизбежно. Можно как угодно бороться с исламской революцией, но она непобедима, ибо в ней предначертания пророка. Иран тому примером. Можно присылать сюда танки, посыпать Афганистан бомбами и напалмом, но воля пророка в том, чтобы в исламских странах была исламская власть. Принципы ислама шире, чем индивидуальные или партийные убеждения. Это национальные афганские принципы. Тот, кто их не разделяет, просто не афганец. – Он говорил спокойно, твердо, сразу же установив между собой и Белосельцевым преграду, за которую не пускал.

– Вы хотите сказать, что ислам – универсальная платформа, которая должна объединить все антиправительственные силы? В этом, насколько я понимаю, основная проблема разрозненной, ссорящейся, этнически пестрой оппозиции?

Надир внимательно слушал их разговор. Было видно, что он удивлен осведомленностью Белосельцева, явившегося издалека с подготовленным знанием, помогающим разбираться в хитросплетениях местной борьбы.

– Да, разрозненность – это наша проблема, – ответил пленный. – И мы с нею справимся. Разобщенные группировки и партии начинают находить понимание на исламской основе. В этом помогает фактор нашествия. Мы боремся с марксистским вторжением, и в этом нам помогает весь исламский мир.

– Мне говорили о ваших целях в Кабуле. На кого вы рассчитываете? На обитателей Старого города, к которым власть впервые пришла не с кнутом, а с хлебом?

– В Старом городе живут хазарейцы. Для них нет новой власти. Для них есть извечная власть, которая извечно их угнетает. Их угнетал Захи-ир Шах, угнетал Дауд, вырезали Тараки и Амин. Они ненавидят власть, загнавшую их много веков назад в собачьи норы. Мы придем к ним без хлеба и скажем одну только фразу: «Аллах акбар!» И они пойдут на пулеметы и пушки. Мы пойдем к их детям, что пускают бумажных змей над горой Ширдарваз, и скажем ту же фразу, которую они выучили с колыбели в своих гнилых и вонючих дырах. И они с рогатками и бумажными змеями пойдут на вертолеты и танки.

– Но ведь будет кровь!

– Афганцы привыкли к крови.

– Вы гуманитарий, преподаватель университета, оправдываете подобные средства?

– Все средства хороши, если они служат свержению марксистского режима в Кабуле.

– Вам ничего не говорит имя Дженсон Ли?

– Как вы сказали?

– Дженсон Ли.

– Я не знаю такого.

Белосельцев чувствовал, преграда неодолима.

– Я слышал, правительство готовит проект амнистии. Если вам даруют свободу, как вы ею воспользуетесь?

– Буду с вами бороться.

Его уводили конвойные, и Белосельцеву показалось, что он заметил едва различимую торжествующую улыбку на лице афганца.

Привели последнего, третьего. Он был лыс, с голым, полированным черепом, на котором оттопыривались хрящевидные уши и розовели набрякшие бычьи белки. Под выпуклым носом и вывороченными влажными губами тяжелым варом висела борода. Жилистая шея переходила в полуобнаженные мускулистые плечи. Сильные пальцы комкали, теребили маленькие льдистые четки.

– Али, я говорил тебе, что ты попадешь в мой капкан! – Надир улыбался, обходил стул, на который уселся пленник, осматривал его складчатый затылок, словно любовался добычей. – Кусочек подали, и ты схватил и попался. А все говорили, что у Насима хитрый начальник штаба. Что сам Хекматиар пригласил в Пешавар Али и подарил автомат. Где теперь твой автомат? Валяется во дворе и его обнюхивает собака!