Читать «Русская мечта» онлайн - страница 129
Геннадий Мартович Прашкевич
«Сколько у нас жратвы?»
«Военного пайка хватит на месяц».
«Тогда уходим в открытый океан, – приказал Павлик Мельников. – Туда, где густые туманы. Где плавают суровые киты, на которых стоит мир. Японца высадим на одного из этих китов, пусть его щекочет. И тебя, Карась, высадим».
Японец расстроился.
Голова болит. Долларов нет. Островов нет.
Есть только выигранный в карты одноногий капитан да три совсем никаких от огненной воды офицера при сабельках – охрана банка. Хотел старший таможенник сделать себе харакири, ему не позволили. «Кто палубу будет мыть?»
Японец пожаловался:
«Ето вернусь в Японию, выйду в отставку. Есть на Хоккайдо кусок земли, буду обрабатывать. Одна беда: много на острове полевых вредителей».
«Ето ничего, – утешил Павлик японца. – Ето поможем справиться».
«Да как?»
«А пришлем сибирских ежей. Они пожрут полевых вредителей. И Карасю в компании с сибирскими ежами будет не так тоскливо».
– Так много ежей в Сибири? – озадаченно спросил американец Павлика.
– Да ну! – отмахнулся Павлик. – Что мы, дураки, своих собственных ежей сбывать? Ловишь крысу, пока возбуждена – опрыскиваешь лаком. Потом сушишь мощным феном, чтобы шерсть торчком, вот тебе и сибирский еж.
Американец потрясенно выдохнул:
– А законы?
6
– К вам… К вам…
Кошкин явно созрел для очередного глотка.
Дескать, как там Пахомыч? Не передать привет?
Катерина засмеялась. Ей нравилось, как проходил полет. Будь в салоне только американец, сдохли бы от скуки. Проводив взглядом отправившегося в эконом-класс Кошкина, задумалась. Почему американцы постоянно ссылаются на законы? Разве Кошкину законы нужны? Кошкину справедливость нужна. Он зарабатывает и поддает, поддает и зарабатывает. Таких сейчас много. И все рвутся в Европу, потому что боятся друг друга, знают, что сидят друг у друга на крючке. Правда, из Европы все эти Кошкины скоро схлынут. Даже быстрей, чем схлынула волна новых русских в малиновых пиджаках и с голдами на шее. Скучный американец останется, и Павлик останется, и другие разные люди останутся, а Кошкины схлынут.
О чем-то таком говорил в Мюнхене умница Карпицкий.
Русская мечта, говорил Карпицкий, – стать европейцем. Сам уже не первый год живет в Германии, много думал о русской мечте. Выйти в люди, стать европейцами. Показать себя в полную силу. Умный русский царь прорубил окно в Европу, но дорубят его русские финансисты. Чем-то Карпицкий напомнил Катерине Семина, – странного человека, с которым два года назад говорила на острове под Благушино. Вроде и ничего такого не было сказано, а…
Катерина вздрогнула.
В бизнес-класс втолкнули Кошкина.
Лицо у него было разбито. Кровь скопилась в уголках губ, капала на дорожку под ногами. Кошкин неаккуратно сморкался и прикладывал к разбитым губам носовой платок, почерневший от крови.
– К вам… К вам…
Кошкина подталкивала мужская рука.
Упав в кресло под иллюминатором, Кошкин увидел фляжку с коньяком, неосторожно оставленную американцем на столике, и одним махом опростал ее. И отключился. А человек, втолкнувший Кошкина в салон, пожаловался: «Совсем забодал, козел! Одни травкой гасятся, другие выпивкой, а этот что удумал! – И показал, что придумал
