Читать «Пес Господень» онлайн - страница 148

Бастард.

Я бастард!

Мой отец по крови – барон Теодульф, мерзкий еретик и гнусный богохульник! Замок моего отца по крови – гнездо мерзкого порока! Замок моего отца, гнусного богохульника, жгут сейчас святые паломники, они с позором выводят людей мерзкого еретика за стенки замка.

Мой отец?

Почему я говорю – мой отец?

Сердце Ганелона заныло от ненависти.

Барон Теодульф…

Гнусный еретик…

Наверное, он взял мою мать силой…

Наверное, он знал, кого именно сжигает в простом деревянном доме в деревне Сент-Мени, когда он сжигал там человека, которого я всю жизнь считал своим истинным отцом…

Теперь Ганелон понимал всегда удивлявшую его некую странную терпимость Гийома-мельника, у которого он рос, и непонятную суровую жалостливость старой Хильдегунды.

В Лангедоке есть барон прославленный.Имя носит средь людей он первое.Знают все, он славен виночерпиемвсех превыше лангедокских жителей.

– Эйа! Эйа! – подхватывал пьяный хор.

Багровый, плюющийся, рычащий от страсти, всегда распаленный, как жирный кабан, барон Теодульф, похотливый мерзкий еретик, распахнув камзол, пыхтя, неистово лез в гору.

С тем же неистовством, что и горных коз, он везде преследовал кабанов, оленей и женщин.

Он лапал служанок и экономок, он сжигал чужие деревни, оскорблял священнослужителей, грабил святые монастыри.

Он покушался даже на папских легатов и самовольно сжигал живых людей.

Пить он любит, не смущаясь временем.Дня и ночи ни одной не минется,чтоб, упившись влагой, не качался он,будто древо, ветрами колеблемо.

– Эйа! Эйа!

Барон Теодульф, мерзостный богохульник, жестоко наказан.

Его замок сожжен. Его челядь уведена. Он в аду сейчас. Под его грешными стопами сейчас адская долина, вся покрытая пылающими угольями и серным огнем – зловещим, зеленым, извилистым, а над его богомерзкой головой сейчас небо из раскаленного железа, толщиной в шесть локтей. Черти, визжа и радуясь, поджаривают богохульника черного барона Теодульфа на огромной до бела раскаленной сковороде. От пышущей ужасным жаром сковороды разит чесноком и нечистым жиром. Единственный глаз барона Теодульфа выпучен от мук. Барон расстроен и удручен.

– Эйа! Эйа!

Мысли Ганелона путались.

Человек, которого он всю жизнь считал своим отцом, был жестоко сожжен в деревне Сент-Мени человеком, которого он всю жизнь ненавидел как самого мерзкого, как самого закоренелого богохульника.

Но жизнь Ганелону дал именно богохульник.

На полном скаку Ганелон обернулся к горам.

Далеко, над зеленью горного склона, расплывалось плоское серое облако дыма, похожее на старую растоптанную шляпу.

Это горел замок Процинта.

Злобно палило Солнце. Шлейфом расстилалась над дорогой пыль. Топот копыт отдавался в ушах вместе с каким-то странным звоном.

Господь испытывает меня.

Но зачем мои страдания так жестоки?

С вершины холма Ганелон еще раз обернулся.

Издали плоское серое, как старая растоптанная шляпа, облако дыма над замком Процинта казалось неподвижным.

Гнездо еретика.

Мерзкое гнилое гнездо.

Но там по краям зеленых полян стеной поднимаются старые дубы, вдруг вспомнил Ганелон. Там сплошной стеной поднимаются старые бархатные дубы, такие огромные, что тени от них распространяются по поляне даже в самое светлое время суток.