Читать «Человек Чубайса» онлайн - страница 170

– Вопрос поставлен неправильно.

– А как надо правильно?

– Когда мы улетаем.

– Петр Анатольевич тоже летит?

Мой злой вопрос она пропустила мимо ушей:

– Мы с тобой летим…

– Чего я не видел в Париже?

Она подумала и очень серьезно произнесла:

– Меня!

И немедленно оказалась в постели.

И все было как всегда. Мне не хотелось отпускать ее. Только когда она шепнула, что в Париже мы будем совсем одни, я опять разозлился:

– Я же сказал, что никуда не лечу.

– Почему?

– Ты же не полетела со мной в Индию.

– Когда это было!..

– Для меня – вчера.

– Тебе нужны объяснения?

– Не знаю…

– Вот видишь, – заметила она вне всякой логики. – Ты даже не знаешь. – И повернула горячими ладонями мою голову: – Гляди на меня, бандос. Тебя что-то держит?… Женщина?…

– У меня нет женщины.

– Тогда что?

– Работа.

Лучше бы я этого не говорил.

– Работа!.. Не смеши… – презрительно фыркнула Нюрка. – Кто это доказал, что человек создан для работы?… Тоже мне, нашел дурочку! Адаму и Еве в голову не приходило вставать по утрам по заводскому гудку!..

– А мы Адам и Ева? – спросил я с тайной надеждой.

– Работа!.. – еще сильней разозлилась Нюрка. – Ты давно можешь купить приличный домик на Кипре или во Флориде. Ты можешь купить гражданство Австралии или Канады, забыть обо всем!.. У тебя морщинки пошли вокруг глаз и уголок рта сжат неприятно, вот тебе вся твоя работа!.. А рано или поздно ты и это все потеряешь!..

2

Любовь среди развалин.

Никак иначе я не мог это назвать.

Я попросту не понимал, что со мной случилось. Нюркины слова не получали во мне отклика. Раньше я отвечал на любое ее слово, на любой жест, на улыбку послушно, как камертон. А сейчас ничего. Глухо, как в Марианской впадине. Устав ругаться, мы падали в постель и обдирали шкуру друг с друга. Только постель избавляла нас от унизительных объяснений. «У тебя женщина?…» – будто какая-то женщина могла оторвать меня от Нюрки. «Ты не полетела со мной в Индию?…» – будто это могло оправдать наше состояние.

Команду я временно распустил.

Ксюша и Лазарь улетели в Энск, а Леха устраивал дела с московской квартирой. Я теперь вполне мог жить там. Это сэкономило бы немалые деньги, но оплачивал гостиницу не я, к тому же, пустые комнаты меня пугали. Еще я боялся того, что Нюрка мгновенно перенесет туда свои чемоданы, а у меня духу не хватит их выставить.

Нюрка приходила ко мне каждый день.

Она ничего не боялась. Она все разрушала. Она вела себя так, будто завтра нас вообще не будет, но при этом твердила одно и то же: улетим в Париж! улетим в Париж! – будто в этом проклятом Париже все у нас могло встать на прежние места. Я задыхался в Нюркиных нежных руках и забывал все только что сказанное. Но стоило схлынуть страсти, все унизительно возвращалось.

Из Энска звонил Лазарь.

Я устраивался с бокалом в кресле, а Нюрка смотрела на меня из постели почти ненавидяще и злобно комментировала каждую фразу. Под этот аккомпанемент я узнавал энские новости. Майор Федин пошел на повышение («Скотина!»), а Филин все еще в лагере («Пусть там и сгниет!»). Дочь Филина приезжала из-за бугра и виделась с отцом, но происходило это не в Энске, а где-то на юге Свердловской области («Там пусть и остается!»). Иваныч-старший ушел на пенсию, Иваныч-младший старательно лечится, в городской психушке у него собственная палата с телевизором («Хоть на лечение заработал!»)… А Костя Воронов, как ни странно, до сих пор не прогорел, больше того, сильно расширил свою маленькую торговую империю. С помощью энергичного южного родственника многочисленные магазинчики, кафе, ночные клубы бывшего таксиста уверенно расползлись по всему левобережью, именно там Костя чувствует себя особенно уверенно…