Читать «Игра в звуки» онлайн - страница 3

При этом хозяин Кузи испытывал сразу несколько ощущений.

Первым из них был, наверное, всё-таки страх. Ничего удивительного: всякая неожиданность не только у кошек, но и у людей включает прежде всего инстинкт самосохранения, чьё проявление и называется страхом.

Однако уже в следующее мгновение возникло и другое чувство, Птичу не столь привычное, – азарт.

Вообще он был человеком спокойным, как говорится, педантичным. Педантов не относят к людям азартным – и совершенно правильно. Но вот на сей раз реакция его оказалась именно такой. Быть может, азарт в зачаточном состоянии всегда обитал в душе Зенона, но не возникало в жизни обстоятельств, в каких эта спора могла бы пробудиться и начать своё развитие. Птич ни разу не выигрывал в лотерею, голову его не озаряли свежие идеи, в его руки не попадали старинные карты с указанием зарытых кладов, и даже десяти рублей на земле он никогда не находил. Он не играл ни в футбол, ни в теннис, ни в преферанс. И считал себя совершенно недоступным для каких бы то ни было увлечений. Потому, кстати, и жил холостяком.

Но вот сейчас, когда произошло нечто – не станем говорить «таинственное», поскольку этого мы ещё не знаем, но уж во всяком случае неожиданное, – сейчас это странное, ранее не испытанное чувство вдруг обозначилось и стало стремительно расти в нём, оттесняя всё остальное, и страх в том числе, куда-то на задворки характера.

Впервые на его веку возникла возможность пережить приключение. Так, во всяком случае, он почувствовал. И этого оказалось достаточно, чтобы Птич принялся поступать вопреки собственным традициям.

3

Остановившись шагах в пяти, Зенон Птич принялся медленно, методично сканировать взглядом всё окружающее, намеренно не замечая явно постороннего предмета. Прежде всего, полагал исследователь, стоило убедиться в том, что неизвестный предмет, от которого и доносились всё более редкие звоночки, был тут один, и ни от чего другого не последует неожиданных вмешательств. Осторожно приблизившись ещё на шажок, он запретил себе совершать какие бы то ни было действия, пока не составит представление о том, с чем же это он встретился и чего можно было ожидать от нарушившего его покой явления, а на что рассчитывать никак не следовало.

Он рассуждал – или пытался рассуждать – строго и беспристрастно, не позволяя эмоциям сбить себя с толку. И каждый факт принимал лишь после всестороннего и достаточно глубокого анализа. Таким путём ему за какие-нибудь двадцать минут удалось прийти к следующим выводам.

Первое: ещё вчера (а «сегодня» если и наступило уже, то не более чем полчаса тому назад) здесь ничего подобного не наблюдалось. Это Птич подтвердил бы даже на судебном заседании. Давний обитатель (с мая по октябрь) этих краёв, он отлично знал, что место, в котором он сию минуту находился, разве что тёмной ночью могло показаться густым лесом, на самом же деле было всего лишь достаточно хилой рощицей, которая днём с лёгкостью просматривалась насквозь. Где-то метрах в четырёх от того места, где Птич сейчас стоял, шла хорошо натоптанная тропа, проложенная грибниками. Так вот, сегодня перед вечером, настраиваясь на предстоявшее слушание музыки (столь странным образом прерванное), Птич и сам совершил ежедневный моцион по этой магистрали, и будь здесь что-то этакое, чему быть не надлежало, он обязательно это заметил бы.