Читать «Академия обольщения» онлайн - страница 109

Алёна молчала.

Пусть сам догадается, что значит полунагая женская фигура, которая медленно движется около него!

Алёна старалась держаться так, чтобы свет не падал ей на лицо, однако его было довольно, чтобы разглядеть ее фигуру в кружевных алых шортиках и черных ажурных чулках. Все было, как он хотел – там, в вагоне: «Я люблю, чтобы красные трусики, чулочки черные…»

– Где я? – просипел Двойник. – Что вам от меня нужно?

Алёна продолжала свое медленное круженье возле него. Иногда она наклонялась низко-низко к его лицу, так чтобы он мог видеть ложбинку между грудями, иногда поворачивалась к нему спиной, иногда осторожно проводила по его связанным рукам шелковым коленом, и тогда пальцы Двойника начинали конвульсивно сжиматься и разжиматься.

Он молчал, только тяжело дышал.

Алёна вдруг ощутила, что изменился запах его тела. Мужской пот… Сейчас доминировал не парфюм дорогой, пошлый «Фаренгейт», которым он доселе благоухал, как и положено благоухать таким избалованным красавчикам, а запах мужчины, который испытал сегодня и страх за свою жизнь, и долгое ожидание решения своей участи, а теперь… теперь чувствовал нетерпение и вожделение.

И Алёна поняла, что зелье под названием «Капли любви» уже начало свое кружение в крови и теле Двойника.

Она протянула руку и осторожно провела кончиками пальцев по молнии на его джинсах. Расстегнула ее, выпуская на волю вздыбленный алый шелк трусов, испещренных множеством крохотных эйфелевых башен, триумфальных арок, нотр-дамов, сакре-керов, лувров…

Мелькнула мысль, что несусветные «туристические» трусы привезла Двойнику какая-то женщина – влюбленная в него женщина (уж не та ли, что подарила кольцо?), которая ходила мимо Эйфелевой башни, и Лувра, и Сакре-Кер, и Нотр-Дам, и Триумфальной арки, не видя баснословных красот, а видя сквозь пелену парижского дождя, и метель желтых листьев, и цветущие азалии в парке Ле Аль лишь глаза, его черные глаза…

Так же, как Алёна когда-то видела лишь глаза Игоря.

Наконец-то она поняла, почему именно этого парня она решила подвергнуть столь изощренной мести. О нет, не только потому, что к нему оказалось так легко подобраться. И вовсе даже не потому, что в ее памяти, как на скрижалях, огненным стилом были запечатлены его слова, произнесенные там, в вагоне: «Скажете, мы хотели вас изнасиловать, да? Да вас за ненормальную примут. Мол, паранойя у вас. Мания преследования. Или наоборот, что вы выдаете желаемое за действительное. Нужны вы нам! Ни у кого из нас даже не встало. Хотите, покажу?»

И он тогда взялся за ширинку своих синих джинсов. Вот тех же самых, которые сейчас были на нем и из которых весьма выразительно торчало нечто, напоминающее макет Эйфелевой башни, которую, наверное, не зря называют фаллическим символом Парижа.

Да, за свое невероятное оскорбление он, конечно, должен быть наказан, но главная его вина, с болью осознала Алёна, в том, что он – двойник Игоря. Она его даже по имени называть не может, только Двойником. Игорь просто ушел из ее жизни – «вышиб дно и вышел вон», как она это называла. Никаких выяснений отношений, конечно, не было – но она прекрасно понимала, почему он ушел. И жуткие слова Двойника были как бы объяснением причин, по которым ушел Игорь. Услышать их именно от него… будто от самого Игоря…