Читать «Жена напрокат» онлайн - страница 67
Анатолий Никифорович Санжаровский
Выпал свободный, пустой час – загорелся я оголубить ванную свою. Беру я банку в руки и очень хорошо даже чувствую, как у меня до пределов возможного открываются глаза, а заодно, за компанию, и рот.
– Так ты какая? Голубая или салатная? – одними губами шепчу я банке почти гамлетовский вопрос. – Поверь я глазам и этикетке, с одной стороны, так там, внутри у тебя, всё голубое, а дай я веру, с другой стороны, опять тем же глазам и язычкам, вылезшим из-под крышки пока я нёс домой и которые я сразу не заметил, – у тебя всё там салатное…
Нет, мне этот салат не по зубам, сказал я себе и, вспомнив, что ум хорошо, а два лучше, легкомысленно склонился к лучшему.
Директриса магазина Надежда Фёдоровна не выразила восторга по поводу моего визита.
– Мы не можем, – сказала она профессионально спокойно.
– Что?
– Принять. Это ж получится левая эмаль, – показала она глазами на банку, которую я поставил на стол справа от неё.
– По этикетке голубая. А на самом деле мне не нужная салатная…
– Всё равно левая! – непреклонно квалифицировала содержимое моей банки безупречная Надежда Фёдоровна. – Такого товара у нас уже нету. Поставь на прилавок – левый товар! Ревизорня его только и ждала!
Напоминание о недремлющем оке произвело на меня неизгладимое впечатление. Я старательно спрятал банку в портфель и вышел, кажется, на цыпочках.
Через какое-то время глаза отыскали эту злосчастную банку, руки цапнули её и сами понесли в хозторг на смотрины.
Но заданного темпа хватило у моих ног лишь до ближайшего уличного автомата. Я позвонил.
Главный товаровед торга Тарелкин сказал:
– Я поговорю с директором. Примет. А взамен возьмёте другое что.
Радость торжества справедливости придавила меня так, что я почувствовал гору на плечах и у меня хватило духу добраться домой. На магазин же меня недостало.
Пережил я эту радость – магазин закрыли на учёт.
Не то месяц, не то два не было доступа к Надежде Фёдоровне.
Наконец и доступ есть, и Надежда наша Фёдоровна в целости и сохранности вся.
Сидит за тем же столом, только с другой стороны.
А это значит, переквалифицировали её в бывшие.
И теперь она подбивает директорские бабки свои.
– Насчёт обменять нас не интересует, – почти по-одесски сказала тоненькая и обманчиво хрупкая замдиректора Елена Фалькович. – Может, там, извините, ещё тёпленькое изделие ваших почек.
– Вы мне льстите. Ни у кого такого ещё не было – салатное, из-под неоткрытой крышки вот выступило. Но как я мог туда его вогнать?
Этот довод показался ей неубедительным.
Звоню Тарелкину.
Тот долго и, по-видимому, содержательно говорит с новым директором Иняхиным, который, бережно положив трубку, подумал и обронил, крепясь:
– Беру под свою ответственность. Набирайте товару на два восемьдесят семь!
Тут крашеным коготочком отзывает его Фалькович, и через минуту он шёлково говорит, с нежной настойчивостью рассматривая шампур, воткнутый в полку:
– Не могу. Она поставила ультиматум: она или вы.
– Даже так! Конечно, вы без колебаний выбрали её? Губа не дура.