Читать «Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона» онлайн - страница 418
Сергей Валянский
Исследователей удивляет, как столь вдохновенное описания мог дать Манди. Администрация последних лет правления династии Мин во многом была коррумпирована. Он сам и его сотоварищи столкнулись с относительной военной слабостью китайцев. К англичанам, по их же мнению, отнеслись несправедливо, а цель экспедиции (наладить торговлю) не была достигнута. Почему же Манди столь некритичен? Вероятно, это было стандартное восхваление Китая, которое любой пишущий стремился повторить вне зависимости от того, подтверждалось оно его собственным опытом или нет.
Д. В. Дубровская. пишет:
«Как бы то ни было, представление о богатом и процветающем Китае, правители которого обитали в изумительных дворцах, а народ был благословен даже избыточным обеспечением природными ресурсами, постепенно угасало в новое время, хотя оно, тем не менее, выжило и продолжало иметь некоторое литературное и философское влияние. Легендарные сказки Поло и Мэндевилла, хорошо настоянные на изрядной доле фантазии, породили в Европе манию «шинуазери» (chinoiserie)».
Даже на более серьезном уровне Мальтус счел возможным в самом конце XVIII веке говорить о Китае, как о самой богатой стране мира. Такого же подхода придерживались и в начале XX века. Неизбежно многие, попавшие в Китай с завышенными ожиданиями, были разочарованы. Это зафиксировано в литературе того же XVIII века, когда синофилия была еще в самом разгаре; например, Даниэль Дефо вложил в уста Робинзона Крузо следующие слова:
«Я должен признаться, мне показалось странным, когда я приехал домой и услышал, что наши люди говорят такие распрекрасные вещи о власти, славе, великолепии и торговле китайцев, потому что, насколько я видел, они являют собой презренное стадо или толпу невежественных злобных рабов, подчиненных правительству, только на то и годному, чтобы управлять подобным народом».
Впрочем, в те времена подобные выпадения из общепринятой традиции были относительно редки.
Одним из наиболее выдающихся иезуитских миссионеров, установившим первую постоянную миссию в Китае, был Маттео Риччи, проживший в Китае с 1583 года до своей смерти в 1610 году.
В отличие от «шоковой» тактики доминиканцев и францисканцев, которые незадолго до него пытались внедрить в Китае свои идеи, он предложил нечто-то вроде «культурной аккомодации». Ему с помощниками удалось поселиться во внутреннем Китае, в Чжаоцине, но разрешение от губернатора он получил при условии, что они будут сами себя содержать, носить китайскую одежду и жениться на китаянках, если вообще намереваются это делать.
Риччи поразительно быстро отстроил здание миссии. Посмотреть на образец чужеземного строительства собирались большие толпы народа. Однако идея повесить над алтарем изображение Девы Марии оказалась явным промахом, потому что китайцы сходу посчитали, что приезжие поклоняются женскому божеству. Богоматерь заменили изображением Христа, тщательно подписанного Риччи как
