Читать «Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона» онлайн - страница 11
Сергей Валянский
Затем:
А наиболее интересны, с нашей точки зрения, критические периоды развития, когда общество вступает в фазу неустойчивости. В такие моменты любые малые внешние воздействия (флуктуации) приводят к очень большим последствиям, предсказать которые заранее никак нельзя. Неожиданно появляется огромный объём такой новой информации, которая, если смотреть со стороны или из далёкого будущего, совершенно необъяснима. Имена и события, названия, документы и правила, которых ещё «вчера» не было, «сегодня» вдруг оказываются определяющими. Историки ломают себе головы: из-за чего произошла такая перемена?
Аналог этой ситуации — поведение шарика, установленного на вершине полусферы. Для него это явно неустойчивое состояние. В какую сторону он скатится, зависит от любых случайных малых флуктуаций: трамвай ли за окном проехал, или сотрудник в соседней комнате чихнул, — и в общем случае непредсказуемо.
В чём же причина, что шарик скатился влево, а не вправо? В простуде чихнувшего сотрудника? Нет. Причина — в неустойчивом состоянии шарика.
К сожалению, сегодня у историков нет понимания этого. Используя в основном детерминистский стиль мышления, они для каждого события ищут причину или аналог в прошлом. А при попадании социальных систем в состояние неустойчивости таких причин нет. Вот почему история ничему не учит: при «качественных скачках» возникает новая информация, которую очень сложно предсказать.
Летописцы, современники таких «скачков», не в состоянии сохранить всю сложную информацию, которая важна для понимания процессов, но это становится ясным лишь по прошествии времени. Чтобы восстановить пропущенную информацию, надо заняться моделированием некоторой теоретической ситуации, то есть отказаться от стереотипной идеи, что «история не знает сослагательного наклонения». Занимаясь историей, как раз нельзя обойтись чисто историческими методами, вроде изучения летописей.