Читать «Фантазии Фридьеша Каринти (Путешествие в Фа-Ре-Ми-До, Капиллария)» онлайн - страница 5

Самоуспокоенность вообще была чужда Каринти. Достигнув относительного материального благополучия, он продолжал пытливо и критически присматриваться к окружающей жизни, с восторгом и тревогой думал о технических достижениях века. Он заводив знакомство с людьми редких профессий, не имеющими никакого отношения к литературе. Особенно тесная дружба связывает его с первым венгерским авиатором инженером Виктором Виттманом. Вместе с Виттманом он совершает первый в истории венгерского воздухоплавания полет на аэроплане над Будапештом. “Пятый” океан необыкновенно будоражит фантазию писателя, дает ему незаменимые впечатления, в полетах человека над землей Каринти видит безграничные перспективы развития не только техники, но и человеческого сознания. Вместе с тем он понимал, что с развитием науки и техники меняется представление человека о самом себе, и эта психологическая сторона технической революции представлялась писателю не менее важной, чем утилитарная.

Каринти оставил десятки репортажей и новелл, навеянных его первыми полетами на примитивном, сконструированном из фанеры и брезента аэроплане. И когда 11 мая 1915 года аэроплан Виттмана, достигнув рекордной высоты в тысячу метров, разбился, похоронив под собой бесстрашного пилота, Каринти, который за два дня до этого поднимался с ним в воздух и строил планы перелета через Атлантику, в некрологе писал: “Виттман улетел навсегда… Виттман, мой милый Виттман, ведь правда, мы поднялись в воздух не потому, что не боялись смерти? Мы очень хотели жить и верили, что можем победить страх. Говорят, герои не боятся смерти. Если презрения к смерти достаточно, чтобы стать героем, то ты, Виттман, и меньше и больше чем герой, ибо ты рисковал жизнью во имя ее самой… Кто подлинный герой: тот, кто рискует жизнью во имя созидания, или тот, кто жертвует ею во имя разрушений?”

Гибель первою венгерского пилота и близкого друга была огромным, на всю жизнь потрясением для Каринти. С тех пор его не оставляет в покое философская проблема влияния развивающейся техники на судьбу человеческого общества. “С точки зрения жизни в отношениях между машиной и человеком, в борьбе человека и машины, — писал он в 1931 году, — содержится более напряженная, глубокая и потрясающая трагедия, чем в борьбе живого с живым или в борении человека с самим собой… Мотор гудит, выбрасывает пламя, колесики вертятся все по кругу, по кругу, а человек сидит и управляет механизмами. Одно его неосторожное движение, малейшая неисправность в механизме, и оба — человек и машина — превратятся в ничто. Кто из них надежнее, более стоек — живой организм или мертвый металл, — вот в чем вопрос. И другой вопрос, уже совершенно непостижимый: кто из них теряет больше в случае катастрофы? Ведь они приравнены друг к другу”.