Читать «Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций» онлайн - страница 261

Немаловажным было и то, что на съезде практически полностью возобладали весьма радикальные просоветские настроения, было преодолено сопротивление более умеренно-консервативного политического течения, которое поддерживали казаки-фронтовики старших возрастов. Их оппозиция органам войскового управления, по свидетельствам очевидцев, не шла дальше переизбрания круга [201]. В то же время в решениях съезда вновь отчетливо проявилось настойчивое стремление казаков-фронтовиков самостоятельно ликвидировать антисоветское движение в области, без участия красногвардейских отрядов. Об этом сообщил в своих телеграммах в СНК и Антонову-Овсеенко комиссар при командующем московскими революционными отрядами Жаворонков, принимавший участие в работе съезда. Он полагал, что наступательные действия революционных отрядов надо приостановить, поскольку необходимо «считаться с патриотическим самолюбием казаков» [202]. Аналогичной точки зрения придерживался и Антонов-Овсеенко. В телеграмме в Совнарком он особо указывал: «Казаки горят энтузиазмом. Они стремятся покончить с Калединым своими руками» [203]. Антонов-Овсеенко отмечал и определенное недовольство казаков относительно стремления советских частей продвигаться в глубь Донской области и советовал командирам революционных отрядов «действовать в высшей степени тактично» в отношении казачьего ВРК [204]. После Каменского съезда казаки большинства полков, причем как правительственных, так и присоединившихся к казачьему ВРК, разошлись по домам. Такое поведение отражало их нежелание участвовать в военных действиях.

На Кубани в начале января 1918 года также наблюдался процесс радикализации позиций основной массы казачества. Складывавшаяся тревожная обстановка обусловила даже рассмотрение на заседании объединенного правительства Юго-Восточного союза 5 января 1918 года вопроса о возможности переселения его местопребывания в Ростов [205]. Однако практически это уже не имело большого значения, поскольку и сам союз, и его правительство окончательно утрачивали какой-либо политический авторитет и значимость. Печать отмечала в эти дни, что «союз заключен, но он как-то мало, а то и совсем неощутим в практической жизни. Образовано объединенное правительство Юго-Восточного союза, но порой думается: да существует ли это правительство в действительности» [206]. На Кубани, и это было одной из особенностей проходивших здесь политических процессов, быстро росли не только оппозиционные атаману и раде, но даже откровенно просоветские настроения. При этом они отмечались и в среде фронтового, и в среде станичного казачества. Более того, среди последнего они шли даже более активно. В самом начале января на сторону власти Советов стали переходить многие казачьи части и целые станицы. Так, руководимый большевиками Армавирский Совет привлек на свою сторону казаков 6-го, 12-го и 18-го пластунских батальонов и в ночь на 6 января взял власть в городе в свои руки [207]. Через день к восставшим рабочим Майкопа присоединился находившийся там 4-й запасной казачий батальон. Утром 8 января и здесь была установлена власть Советов народных депутатов [208]. 10 января за переход власти к Советам высказался стоявший в станице Ханской 2-й Линейный казачий полк. Большое влияние большевиков Майкопского отдела наблюдалось и в 3-м Линейном полку [209]. Отказались исполнять приказы краевого правительства и примкнули к Совету казаки Усть-Лабинского гарнизона [210]. В эти же дни казаки Ново-Покровской, Ново-Леушевской, Старо-Леушевской, Отрадной, Рязанской и некоторых других станиц заявили о признании рады и краевого правительства контрреволюционными и высказались за установление власти Советов. На одном из заседаний Законодательной рады, проходившем в начале января, ее члены были вынуждены прямо признать тот факт, что «в некоторых станицах наблюдается склонность признать власть СНК». Отмечалось также образование открытой оппозиции краевому правительству, причем наиболее «неспокойным» в данном отношении считался Таманский отдел [211]. Это заявление было далеко не беспочвенным. 12 января в станице Славянской 1-й Таманский отдельский революционный съезд казаков постановил упразднить местные органы власти и организовать вместо них Советы народных депутатов, которым предлагалось «провести в жизнь декреты центральной советской власти» [212]. К середине января власть Советов была провозглашена также в Тихорецкой, Крымской, Усть-Лабинской станицах и в Темрюке [213]. И краевое правительство было уже не в силах остановить или хотя бы замедлить этот процесс. Казаки не выполняли даже самые решительные его приказы. Примером может служить следующий факт. Командующий правительственными войсками полковник (позже генерал-лейтенант) Покровский в эти дни направил в станицу Елизаветинскую категорическое требование прислать казаков на фронт в Екатеринодар. В случае отказа он грозился прийти с артиллерией и никого не пощадить [214]. Однако даже такая угроза не возымела действия на казаков. Силы атамана и правительства стремительно уменьшались. Об их острой нехватке говорилось на заседании краевого правительства 13 января [215]. А обсуждавшийся тогда же вопрос об удовлетворении настойчивых просьб донских и терских казачьих властей о присылке им кубанских пластунских батальонов по этой же причине решен не был [216].