Читать «Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций» онлайн - страница 245

В это же время происходила мобилизация всех антисоветских элементов и в Терской области. Но и здесь в распоряжении казачьих и горских лидеров не было достаточно крупных воинских формирований. Ни станичное, ни фронтовое казачество Терека не откликнулось на призывы и уговоры войскового атамана и правительства. Поэтому, так же как и в соседних казачьих областях, последние основную ставку вынуждены были делать на добровольческие офицерско-казачьи отряды. Эти партизанские отряды тоже были крайне малочисленны и состояли из нескольких десятков бойцов каждый. Самыми крупными являлись отряды полковников Соколова и Беликова. Их отличительной особенностью было то, что костяк составляли не только офицеры, но и казаки. Присутствие последних в местных партизанских отрядах отмечалось более значительное, чем доля казаков в аналогичных формированиях на Дону и Кубани. Объяснялось это, вероятно, факторами межнационального противоборства. Некоторые казаки в образуемых добровольческих отрядах видели не столько антисоветские, сколько антигорские подразделения. Кроме того, определенные надежды войсковая администрация связывала с возможным использованием в своих целях некоторых частей Туземной дивизии, учитывая имевшиеся достаточно серьезные внутренние противоречия между различными горскими народами. Полки этой дивизии, формально развернутой в корпус, формировались исключительно по национальному признаку.

Конкретные действия предпринимаются и по увеличению надежных добровольческих частей из терских казаков. 16 декабря 1917 года состоялось Моздокское отдельское совещание депутатов войскового круга V созыва. В его постановлении говорилось о предоставлении войсковому атаману права сформировать особую строевую часть из лиц, «пользующихся доверием и преданных интересам войска, не считаясь со сроками их службы и положением» [77]. На ее содержание из войскового бюджета отпускался соответствующий кредит. Участники совещания признали необходимым предоставить войсковому атаману чрезвычайные полномочия «по всем делам, касающимся водворения в крае спокойствия и безопасности» [78].

Антисоветские лидеры рассматривали возможности объединения всех имеющихся у них сил в рамках Юго-Восточного союза. С этой целью из Новочеркасска в Екатеринодар дважды приезжал генерал Алексеев [79]. Но его переговоры с официальными представителями объединенного правительства союза не имели никакого практического результата, так как во всех областях региона в плане наличия сколько-нибудь значительных вооруженных сил картина была одинакова.

Помимо юго-востока европейской России, где располагались Донское, Кубанское и Терское войска, вторым важным очагом антисоветского движения являлся Заволжский район, где находились Оренбургское и Уральское (Яицкое) казачьи войска. По мнению белых военных того времени, эти войска «занимали угрожающее и невыгодное положение для противника, воюющего с Доном, и облегчали связь с Сибирью» [80]. Поэтому в планах советского правительства было «безотлагательное и быстрое ... продвижение ... боевого кулака» и против Оренбургского войска [81]. Кроме этого, одновременно с подготовкой отрядов СНК для наступления на Южном Урале здесь заметно активизировались местные пробольшевистские силы. В ответ на обращение СНК к Советам Поволжья, Урала и Сибири с призывом помочь в борьбе с контрреволюцией в Оренбуржье началось формирование красногвардейских отрядов в крупных пролетарских центрах от Самары до Омска. Они, в случае благоприятной обстановки, должны были или играть роль самостоятельной военной силы, либо влиться в советские отряды, шедшие из центра страны. Местные отряды сосредотачивались в основном в Бузулуке, а позже – в Челябинске. Сюда же прибыли и отряды из Самары (500 рабочих и солдат с Блюхером и Галактионовым), затем из Уфы, Екатеринбурга, городов Поволжья. Общее руководство осуществлял специальный штаб Оренбургского фронта, возглавляемый Кобозевым [82].