Читать «Куплю свадебное платье» онлайн - страница 52

«Видали мы таких старост», — покосилась я на красную повязку на рукаве…

— А кто ж еще убил? Кому она, к черту, нужна? С дебилом своим, а?.. — громогласно спросила староста подъезда.

— Что-о-о? — пересохшим ртом спросила я, но Атаманова торжественно прошла мимо и вышла из дома, хлопнув дверью так, что мне на голову посыпалась штукатурка.

— Сумасшедшая бабушка, ой-ой, — сказала я, боясь подходить к опечатанной двери. Пакет с вещами снова упал, а дверь квартиры напротив внезапно открылась, и из нее на меня прыгнули три собаки с мокрыми, слюнявыми мордами.

* * *

— Я не верю, — утерев слезы и разжав зубы, повторила я, — не верю.

Слабость навалилась на меня, как мешок с мукой на бродячую кошку. Низ живота болел, ног я не чувствовала. Глаша лежала на подушке в центре дивана, и одна из собак, положив черные лапы рядом с головой ребенка, с мерцающим удивлением в глазах смотрела на спящую Глашу и шевелила своими собачьими бровями.

— Я не верю, скажите, что вы пошутили, — попросила я и посмотрела на бесцветную старушонку в желтом халате, которая, сутулясь, сидела напротив, поддерживая рукой подушку с Глашей.

— Я точно знаю, — подбирая слова, тихо, с интонацией «врач-больной», очень вежливо сказала Князева и отвела взгляд.

Ей было уже за восемьдесят, но умозрительно она казалась моложе — этакая куколка из сундука. Обычно такое бывает с людьми, сохранившими ум, и еще, если тело не превращается от старости в мешок костей или гору жира. Некоторые люди умудряются пристойно стареть…

Глафира проснулась и быстро открыла глазки, черная собака заволновалась, высунула язык и восхищенно замахала хвостом, производя им ветер.

— Ав, — тихо сказала она и взглянула на нас, — ав, ав!

— Проснулась, — не своим голосом пропела Анна Львовна, — попочка сладкая! Люблю, не могу!

Я улыбнулась и, погладив руку старушки, не спрашивая, охнув, пошла в ванную мыть руки. Глафиру надо было кормить.

Оказывается…

Все вещи, небольшая сумма денег, пеленки и все, что купили для ребенка, осталось лежать в тридцать шестой квартире, как раз за стеной, на которую я сейчас смотрела. Все это было абсолютно недоступно для меня, за опечатанной милицией дверью. Да черт с ними, с вещами…

Но в среду, ровно пять дней назад, Нину Ивановну с сыном убили. Ночью… Подожгли…

Анна Львовна на мои возгласы только прижимала руку к губам и моргала глазами. Наконец, подождав, пока я уложу Глафиру на подушку, рассказала все, что знала сама.

В половине первого ночи сестры Фонариковы с седьмого этажа вызвали пожарных. Им показалось, что кто-то надумал их поджечь — из вентиляции и снизу из окна валил дым, и они слышали два или три крика.

Милицейский наряд прибыл на удивление быстро — через час (пожарные вообще не приехали ввиду того, что сестры Фонариковы перепутали телефоны и позвонили вместо 01 по 02) и обнаружил за дверью 56-й квартиры трупы мамы и сына. Мальчик лежал в прихожей, мама в своей комнате на кровати, на кухне дымился выгоревший бак с бельем. В квартире на милиционеров бросился мой Дима с топором… и ранил первого милиционера…