Читать «Куплю свадебное платье» онлайн - страница 27
Светлана Борминская
Мы ехали, и я не узнавала его — чистенький дантист с едва различимой улыбкой умного человека куда-то исчез, а за рулем сидел незнакомец, и от него пахло соляркой и дешевыми сигаретами.
— Дим, — дотянулась я губами до его волос. — Ну, Дим, ну, Дим-Дим…
Мы поцеловались, и нас тряхнуло.
— Мне ее очень жаль, так жаль! — глядя на холм кладбища, всхлипнула я. — Лучше бы я умерла!
— Лучше бы я умер…
Наш дом на холме
Мы взглянули на то место, которое было нашим домом…
Двери распахнуты, разбитые окна хлопают, чувствовалось, что в доме осталась одна труха без вещей, и какой-то татарин смотрит на нас, не мигая, с обочины… Мачты электропередач за его спиной и огромная промзона города Красноуральска, из которого мы убегали. Но этот город был мне так дорог! Он навсегда застрял в моем сердце, как ты, любовь моя, и напоследок мне захотелось сделать что-нибудь хорошее — отдать полкармана мелочи нищему или купить мороженое в вафельных стаканчиках недоверчивому и замурзанному уличному ребенку.
И тут я увидела его…
Бомж из привокзального сквера — тот самый, который спал там под пионером с гипсовым горном. У рынка толпился народ, что-то происходило…
— Сейчас объеду. — Дима стал разворачиваться, а я сказала:
— Подожди, я посмотрю.
— Зачем?!
У павильона «Семена» помирал местная достопримечательность — бомж Гильза, также известный как Мурадым-ага.
Судя по виду, его переехала машина: старик был не только поломан, как кукла с помойки, но и весь в крови.
— В рынке кассу вчера ночью ограбили, взяли всю недельную выручку… и обменник потрясли, — переговаривались те, кто стоял неподалеку.
— «Скорая» не едет, — завздыхала местная горе-бабка с котятами в коробке.
— А как?.. — спросила я.
— Сперва под одну машину попал, и другая следом! — наклонилась ко мне бабка и, отложив котят в сторону, поправила что-то похожее на подушку под головой Мурадым-аги.
Тот, не открывая глаз, продолжал кричать.
— А-аааааааа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!.. — разносилось на пятачке перед павильоном «Семена».
Толпа потихоньку расходилась, новые зрители еще не собрались. Дима потянул меня за рукав, а я вдруг начала рыдать, размазывая слезы.
Бомж перестал стонать и, сглотнув страшным кадыком, взглянул на меня. Я, придерживая рукой живот, наклонилась и спросила:
— Вам больно?
В ноздри ударил такой страшный газ из смеси горя, несчастья и всей той грязи, в которой живут опустившиеся люди и уличные собаки, что я, как сомнамбула, покачнулась и чуть не упала рядом. Дима приподнял меня за подмышки и молча понес к машине.
Бомж снова открыл глаза и посмотрел на меня, а я на него, вывернув шею.
— Давай отвезем его к приемному покою и положим? — уже в машине, когда Дима стал отъезжать,
Дима сжал зубы и даже не посмотрел в мою сторону.
У меня какая-то ненормальная тяга к старым пьяницам.
И еще я всегда вспоминаю об отце: жив ли он вообще сейчас?
