Читать «Лагерный пахан» онлайн - страница 46
Владимир Георгиевич Колычев
Трофим закрыл глаза. Ни один даже самый кошмарный сон и близко не мог сравниться с той жутью, которая выкручивала его наизнанку сейчас. Если бы Глазастый поднес к нему нож, чтобы перерезать горло, он бы только спасибо ему сказал…
Ближе к обеду в камеру нагрянул надзиратель:
– Трофимов, на выход!
Лицо у него, как у филина – широкое, глаза большие, маленький нос крючком. И руки он держал, как будто крылья пытался расправить… Но Трофиму он казался сейчас ангелом, спустившимся с небес для того, чтобы вырвать его из цепких лап дьявола. Не обращая внимания на боль, он пулей вылетел из камеры.
Он думал, что конвоир доставит его в родную камеру. Ничего страшного, в общем-то, не произошло – он объяснится с братвой, те поймут его. Каждый ведь мог оказаться в его положении… Но конвоир доставил его в помещение для свидания. Запер в узком «стакане», где можно было не только стоять, но и сидеть. Только вот и речи не могло быть о том, чтобы прислонить задницу к скамье. А стоять пришлось долго, часа три, не меньше.
Наконец его завели в помещение, где по другую сторону длинного стола ждал его Мамаев. Сегодня он лично прибыл на допрос. Пригласительным жестом показал, что Трофим может присесть. Но тот мотнул головой, следователь понимающе кивнул – как будто знал, что приключилось с арестантом.
– Ну, постой, если хочешь, – усмехнулся он. – Что-то вид у тебя неважный. Наверное, всю ночь каялся в своих грехах, да? Грехи спать не давали?
– Какие грехи?
– Убийство гражданина Лялина, например.
– Я здесь ни при чем.
– Ты в этом уверен?
– Да.
– Не убивал?
– Нет.
– Что ж, на «нет» и суда нет… Возвращайся обратно в камеру.
– В какую камеру? – встрепенулся Трофим.
– А в которой ночевал, в ту и возвращайся, – беспощадно ухмыльнулся следователь. – Что там с тобой сделать обещали?
– Обещали! – огрызнулся Трофим.
Опасения его подтвердились: это Мамаев с пресс-хатой замутил. И надо сказать, по уму все сделал. Трофима не опустили, значит, ему еще было что терять, значит, у него еще есть выбор.
– Я так понял, тебе в той камере больше нравится? – продолжал издеваться следак.
– Не нравится!
– Хочешь в нормальную?
– Хочу!
– Тогда скажи правду, и все изменится к лучшему.
– Куда к лучшему? К расстрелу, да?
– Ну, я не думаю, что до этого дойдет.
– А если дойдет?
– А как по-твоему, что лучше, умереть стоя или жить на коленях?
– Лучше умереть, – обреченно кивнул Трофим.
Он выдержал пытки, когда менты кололи его на револьвер. И не сломался бы сейчас. Но Мамаев взял его на запрещенный прием… Трофим был уверен, что, не сознайся он сейчас в своих грехах, лохмачи точно приведут в исполнение ментовской приговор. Что ж, он будет колоться. Действительно, лучше умереть человеком, чем жить в петушиной позе…
– Тогда сознавайся.
На губах Мамаева играла улыбка охотника, загнавшего волка в угол.
– Не в чем мне сознаваться, – буркнул Трофим.
– Тогда в камеру, к твоим новым друзьям…
– Да погоди ты в камеру, начальник…
Он намеренно перешел на «ты» – давал понять, что ни в грош не ценит подлого мента. Не ценит, а то, что прогибается перед ним – так это от безысходности.