Читать «В дебрях Центральной Азии» онлайн - страница 191

У некоторых паломников были собаки, которые караулили вход в палатку своего хозяина. Примерно раз в неделю делали дневку, выбирая место с хорошей травой, чтобы подкормить яков и самим отдохнуть.

Нужно сказать еще, что меняют верблюдов на яков только те паломники, которые идут в Лхасу летом в мокрую погоду, а идущие зимой могут итти туда и на верблюдах. Корма на Тибетском нагорье вообще плохие. В мокрых местах растет густо трава бухачирик, что значит сила яка; у нее стебель очень твердый, а мягкая головка небольшая. Это почти то же, что наш дэрису (чий), но только последний растет на сухих местах, а тот на сырых, которых там много, и старые яки и верблюды его не могут жевать и худеют. Поэтому в дальний путь в Лхасу нужно выбирать молодых животных.

Местность в Тибете вообще очень неровная, много горных гряд, а также рек и речек, грязных мест на солончаках и на берегах рек, где животные вязнут, много бродов, где нужно выбирать мелкие разливы по рукавам, чтобы не подмочить вьюки. Есть высокие перевалы; особенно запомнился один, называемый Убаши-хайрхан, т. е. милостивый убаши (мирянин с духовным обетом). Настоящее название его не произносят, чтобы не рассердить духов. На перевале, конечно, большое обо - куча камней и разных приношений - тряпок, костей, хадаков, рогов яка, а, проходя мимо, паломники непременно возжигают благовонное курево.

На одном ночлеге к нам пришел старый человек и очень просил купить у него мешочек соли, который он принес с собой, или обменять на мясо, муку, чай, цзамбу. У нас с собой была соль, и мы спросили, почему он торгует ею, у паломников из Монголии соль всегда есть. Тогда он нам рассказал следующее событие: «Я жил в Цайдаме и узнал, что в Лхасе соль очень ценится, захотел нажить на этом деньги. Вблизи моего улуса есть соленое озеро, и в сухое время соль садится. Я накопил ее много и повез в Лхасу; завьючил солью сорок баранов, выменяв в придачу к своим еще других на лошадь и корову. Каждый баран может увезти на себе пуд соли и провезти ее ничего не стоит, он сам кормится по дороге, а в Лхасе можно выгодно продать и соль, и баранов, там ведь и лам и паломников много и всем нужно и мясо, и соль. Вот я и погнал своих баранов с грузом соли по горам в Тибет. Добрались мы хорошо до этой долины, где вы стоите. А ночью выпал огромный снег; дело было в самом начале зимы. По глубокому снегу баран и без груза итти далеко не может, а снег закрыл всю траву и уже не таял. И все мои бараны сдохли от голода. Соль я всю собрал. Я мог бы потом итти в Лхасу пешком, но много ли на себе унесешь? Вот я и живу здесь поблизости в своей палатке и продаю паломникам соль. Когда распродам всю соль, - пойду домой пешком и принесу немного денег».

Удивились мы все этому человеку и спросили, давно ли с ним случилась эта беда. И он сказал, что вот уже четвертый год живет в одиночестве недалеко от большой дороги. Научился делать ловушки и ловить тарбаганов, птиц, собирает дикий лук и луковицы сараны, зимние запасы сеноставок.

Вот, Фома, чем иногда кончаются такие затеи. А чем кончится история с моим сыном, я еще не знаю. До Лхасы уже не так далеко, дней 20 или 15. Вчера мы встретили здесь паломников, возвращающихся домой; несколько из них были из Урги и обещали отдать мое письмо в русское консульство для пересылки тебе. Вот я и сидел вчера целый вечер и сочинял это послание, сколько успел написать. Следующее пошлю уже из Лхасы».