Читать «Зов пахарей» онлайн - страница 252
Хачик Даштенц
– Парень, ты мушец, говорят? – обратился к нему полководец.
– Мушец. А вы кто будете?
– Я Махлуто.
– Полководец Махлуто?
– Он самый, уроженец Муша.
Настоящий мушец никогда не может устоять перед натиском чувств, тем более если видит перед собой земляка. Секретарь райкома пожал руку знаменитого полководцу и усадил его на диван.
Махлуто пристроил рядом трость и вытер платком мокрый лоб.
– Курить можно? – спросил он.
– Отчего же нет? Пожалуйста.
Полководец свернул цигарку и не спеша закурил, хотя вид у нето был сильно взволнованный. Успокоившись немного, он сказал:
– Ну, расскажи, из какого же ты села мушского?
– Из Хасгюха.
– В Хасгюхе четыре квартала было – Тунджо, Марахбюр, Хажурик и Верхний, иначе – Гаврцоц. В котором из них жили твои родители?
– Этого не скажу. Я сын хутца Ераноса.
– Погонщика мулов Ераноса? Парень, ваш дом был в Гаврцоце, повыше мельницы Медведя Хло, напротив домов Марто. Вы хлеб пекли раз в неделю, и дым у вашего тоныра был черный, потому что вы сырыми дровами его разжигали.
– Ты моего отца видел когда-нибудь, полководец?
– Я с ним из Битлиса в Сасун шел, всю дорогу вместе прошли, еще по дороге у него прихватило поясницу, а я его вылечил, Еранос был нашим гонцом, и живот его был зашит черными нитками.
– Зашит? – удивился секретарь райкома.
– Брнашенские пастухи зашили. Твой отец последние годы жил при монастыре и дрова на зиму для монахов припасал, в его келье раньше жил отец Арабо. Однажды Еранос упал с дерева, да так, что живот весь распороло снизу доверху, даже кишки наружу вывалились. Мы его быстренько в горы доставили. Пастух из Аринока, Ходедан его звали, придерживал Ераноса за ноги, а даштагомец Тонэ раскалил на огне иглу, скрутил из черной козьей шерсти нитку и ловко так рану зашил.
– А кишки?
– Внутрь, естественно, запихал.
– Чудо какое-то!
– Чудо это ты, вылез из хурджина и управляешь страной.
– Из какого еще хурджина?
– Тебя Зулум звать, верно?
– Да, Зулум Айказян.
– Ты из саженцев Фетара Исро. Исро с хурджином за спиной ходил по деревням, собирал армянских сироток, а то и покупал, за каждого по золотому давал. И вот кончились деньги у Исро, а тут курд пришел, тебя привел и деньги требует, а не то, говорит, обратно уведу, убить еще тебя мог сгоряча. У меня, как назло, тоже денег ни копейки не было, и у Андраника в кармане пусто. Наш певец Аладин Мисак песню курдскую спел, песня курда тронула, он за так отдал нам тебя, своими руками положил в хурджин Исро. Не будь песни Аладина Мисака, не сидели бы мы с тобой тут.
– Значит, меня Фетара Исро спас?
– Ты был одним из тысячи его саженцев. Айказян первым делом поинтересовался, где живет полководец, есть ли у него жилье.
– Когда это у гайдука было жилье?
– А работа?
– Безработный пока.
– Ремеслом каким-нибудь владеешь?
– Сапожник я. Могу в мехи дуть, посуду лудить…
– Мы тебя и жильем обеспечим, и работой, ты ведь на родине своей, – сказал секретарь райкома.
– У меня другой родины нет. А все имущество мое – старая шинель, подложу под голову, лягу спать где-нибудь. Не арестуют ведь меня за это?