Читать «Зов пахарей» онлайн - страница 236

____________________

Бедный Чоло! Птица склевала пахиндз и улетела. Годы прошли, умчались.

По правую руку остались Какавадзор и Партизак, повыше них был Лернарот, село Пето.

Партизан напомнил Чоло о гехашенском старосте Аве, потому что в этом селе жил колхозник Вардан. Это был тот самый мальчонка, что чудом уцелел – единственный из всего рода старосты. Вардан хромал на правую ногу, и все в Талине знали, что это горькая память от Геворга Чауша.

Приближаясь к городу, Чоло запустил руку в карман ватника и, достав зубчик чесноку, быстро сжевал его. Охранники перепугались, что не обыскали его как следует. Но Чоло успокоил их, сказав, что это была долька чеснока, что он, когда заходит в большой город, всегда употребляет красный перец и чеснок, что это «дезинфикация» против всякой заразы, которой много в большом городе. Так учил его еще отец – когда в первый раз взял с собой Чоло в Алеппо.

«Путник мушец»

Полководец Махлуто добрался через Персию до Америки – с посохом в руках, с шинелью на плечах, а за плечами тощий вещмешок.

Многие богатые армяне, владельцы дорогих отелей, предложили ему свой кров, но он всем отказал. Он слышал, что в городе Фрезно, на далекой окраине, какой-то таронец держит для своих соотечественников маленький пансион.

Пансион этот назывался «Путник мушец». «Путник мушец» – от одного уже этого названия у Махлуто обмерло сердце. Махлуто пришел туда, когда уже стемнело; край был незнакомый, он растерянно остановился на обочине исчезающей в вечерней мгле дороги. Он расстелил на земле свою шинель, подложил под голову хурджин и решил малость подремать.

Пусть умолкнут соловьи, Летите, журавли, в Айастан, Отнесите весть всем землякам – Защитник армян Дядя в могиле.

Последние слова прозвучали совсем явственно. Махлуто сел. Померещилось ему или, может, во сне это было? Дядя? Какое знакомое имя. Дядя. Да это же тот самый знаменитый гайдук, эрзрумец, старикашка Аршак, которого Махлуто видел в Карсе, в мастерской, тот самый, что с седлом старым возился. Дядя был убит в битве при Ревандузе. Господи, где Ревандуз, а где Америка! Ослышался, наверное, Махлуто, пригрезилось ему.

Махлуто хотел было снова лечь, как вдруг какой-то мужчина с фонарем в руках склонился над ним.

– Если путник ты, идем в наш пансион. «Путник мушец» как раз для таких, как ты, бездомных.

Это уже не во сне было.

– А где это?

– Отсюда недалеко, – прозвучал ответ, – давай отведу. Это моя обязанность, я обхожу окрестности и всех, кто остался на улице, отвожу в наш пансион. Армяне-путники неделю могут прожить у нас бесплатно, а другие – за полплаты. Помочь тебе?

– Ноша моя не весит ничего, – сказал Махлуто, натягивая шинель и закидывая за спину мешок.

Человек с фонарем прошел вперед. Махлуто, опустив голову, молча последовал за ним. Темень стояла непроглядная, под ногами чувствовался песок. Махлуто шел, глядя на ноги провожатого, которые при свете фонаря казались непомерно большими.

Вдали блеснул яркий огонек, и прогремела гайдукская песня, сопровождаемая барабаном и свирелью: