Читать «Зов пахарей» онлайн - страница 159

Телега двинулась в путь. Когда мы проезжали мимо того места, где я засыпал своего дядю Вагаршака землей, я увидел, что палас с него сдернули и унесли, а тело лежит под палящим солнцем, открытое.

Чахо был в пиджаке моего дядюшки Вагаршака, а брюки и нижнее белье Вагаршака, выстиранные, сушились на телеге. Увидев тело, он спросил:

– Это твоего, что ли, дядю я убил?

– Да, – сказал я, – он недавно только вернулся из Америки.

Брат Чахо сошел с телеги, зашел в брошенный армянский дом, вытащил из амбара пять-шесть мешков пшеницы, погрузил все это на телегу, потом корову с теленком пригнал.

У Партка Чахо было две жены, одна – курдянка, другая – турчанка. Турчанка, на мое счастье, оказалась добрая. Но курдянка подучила своего сына, моего ровесника, убить меня. И на следующий день, когда я пошел пасти их скотину, этот мальчишка с тремя дружками погнался за мною – убить меня хотел. Я побежал, не разбирая дороги, и вскоре был в Хасгюхе.

Куда деваться? Я пошел к Кордону. Гамид Онбаши допросил меня и решил на следующий день отвести в Муш. Я взял две кирки и две лопаты и вместе со слугой-армянином Кордона пошел туда, где вчера лежало на солнцепеке тело моего дяди Вагаршака. Где-то близ дороги в Мкрагом, возле сараев, мы вырыли яму и положили туда тело.

И потому, что к этому времени совсем уже стемнело, мы не смогли похоронить Тер-Кероба. Слуга-армянин вытер слезы рукавом и прошептал: «Кинжал фидаи склонился перед твоим крестом, чтобы Аджи Феро спасся, но кинжал Аджи Феро ни тебя не пощадил, ни твой крест…»

По дороге нам встретились два армянина из местных крестьян, они косили для коней Кордона траву.

– Ах, вы еще живы, еще и траву косите?! – Несколько жандармов, направлявшихся в Мкрагом понося веру армян, налетели и убили обоих крестьян. На траве рядом с убитыми остались лежать их косы.

По прибытии в Муш я узнал, что русские совсем близко. Ужасный переполох начался среди турецкой части населения. За короткое время они сделались хозяевами движимого и недвижимого имущества армян. Это, что ни говори, было немалое богатство. Как же теперь переправить все в безопасное место?

Кто мог, купил телегу и, нагрузив ее до краев, не мешкая пустился в путь. Многие, увидев, что враг наступает на пятки и расплата близка, уходили пешком, прихватив с собой добра, сколько можно было унести; немногие счастливцы ехали на лошади или на осле. Караван из Муша тянулся нескончаемой лентой, хвост его еще в Муше был, а голова уже до Арацани добралась.

Кое-кто из турецких богачей, объединившись, написали прошение на имя управляющего Мушем Сервет-бея: дескать, пусть им позволят остаться в городе, куда, мол, в такую вьюгу да стужу идти. «Уж как-нибудь мы с этими русскими договоримся, – писали они в своем прошении. – Русские, сколько нам известно, куда ни приходили, никого не трогали».

Первым двинулся из города Гамид Онбаши. Его жена Марджан плакала и говорила: «Полный добра дом оставляем, слыханное ли дело, ох-ох!» Но пушечные снаряды ложились уже совсем близко. Онбаши с женой ускорили шаги и вскоре были за пределами Муша. Меня они взяли с собой…»